Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем
Шрифт:
Шустрый официант вместе со счетом притащил корзину с какими-то свертками и парой вина.
– Розовое Пино-Гри Ай-Даниль, как обещал, - деловито сообщил он Марине.
– Вам понравится букет лета, с оттенками айвы и ржаной хлебной корочки. Корзинку завтра вернете, хорошо? Кроме барабульки, я вам положил пирожки с осетриной. Себе готовили, попробуйте. Итого девять рублей шестьдесят копеек.
Марина только взглянула на Агопяна, и тот безропотно выложил красненькую десятку. Тем временем шеф рассчитался по счету. Спрятал сдачу в портмоне, но потом
На крыльях счастья тот умчался прочь - вместо казни ему дали денег! Не каждый день такое везенье бывает.
– Хороший ресторан, недорогой, - шеф обвел присутствующих веселым взглядом.
– Ну что, пора выдвигаться. Нас ждут великие дела!
– Погоди, вон вино еще осталось, - возмутилась Марина такой расточительности.
Шеф спорить не стал:
– В культуре пития алкоголя имеется правило: переходить от светлых напитков к тёмным, от сухих к десертным, от сладких к крепким и от простых к игристым. Но я действую по другому правилу, более простому - от того, что уже закончилось, я перехожу к тому, что еще осталось. Володя, не спи, разливай дамам на посошок.
Вечером, в условленное время, Агопян вышел на автобусную остановку. Вскоре рядом с ним затормозила белая «Волга» - тот самый транспорт местного жителя, что нанимали для поездки к пещерам. Из салона капитан выгрузил хмельную и веселую Марину, взамен вручил шефу рукописный отчет о проделанной работе.
Приятели, супружеская пара, вылезли следом. Оживленно гомоня, они освободили багажник от бушлатов, ледоруба и подмокшего мешка со льдом.
– Володя, завтра в девять на том же месте. Рапорт хорошо, но нужны детали, - нетрезвым голосом изрек шеф, вертя головой в окне. После чего скрылся из виду, чтобы оттуда заорать сержантским басом: - От винта! Вперед, мой друг, нас ждут на важной уединенции!
– В пещере было темно, страшно и холодно, - доложила Марина.
– Замерзла как собака! У нас с ребятами родился классный план - костер на берегу моря. Что скажешь? Там, с краю пляжа, есть кострище, мангал и тренога с котелком.
– Взвейтесь кострами синие ночи!
– сзади дружно заголосила супружеская пара.
– Зачем тебе котелок?
– Агопян покосился удивленно.
– Ты же хотела шампанского из ведерка.
– Сначала чай из костра, шампанское потом, - объявила Марина неожиданное решение, хватаясь за него на ходу.
– А лисички взяли спички, к морю синему пошли, море синее зажгли, - пробормотал Агопян.
– Только учти: в море купаться не будем. Пограничники поймают, будет скандал.
– Фи, какие вы, мужчины, нерешительные, - Марина прижалась теснее, подняла голову. Лукавые искры плясали в ее глазах.
– И насчет новой работы, небось, тоже еще сомневаешься? Давай решайся, смелость города берет.
– Да, я не герой, - согласился Агопян.
– Ты знаешь, что в случае военных действий реально, с оружием в руках, воюет какая-то пара процентов населения?
–
– заинтересовалась она.
– А что делают остальные?
– Остальные граждане занимаются снабжением армии и обеспечением питания. В какой-то книжке читал - тяготы военного бремени население чаще всего воспринимает стоически, и не бунтует. Отдельная часть общества, криминальная, не участвует ни в войне, ни в снабжении. Она преследует свои интересы, оставаясь коварной, лживой и трусливой.
Марина хмыкнула:
– А у моего бывшего мужа своя теория на эту тему: все эти группы общества, называемые «народ», постоянно задают один и тот же вопрос: «когда народу жить станет лучше?». Вопрос риторический, поэтому народ всегда воровал понемногу. Криминальная часть населения - по роду деятельности, остальные - по мере необходимости. В условиях строительства коммунизма этот парадокс выглядит дикостью. Ведь владея общенародной собственностью, народ подворовывает сам у себя!
Агопян с интересом взглянул на нее:
– Никогда с этой стороны не задумывался. Поясни.
– А что непонятного? Все вокруг народное, так?
– Так.
– В деревне, соответственно, все вокруг колхозное.
Выходит, люди воруют свое?
– Марина повела пальчиком вокруг головы.
– Сами у себя? Нет, я понимаю: когда что-то плохо лежит, у многих ловкачей руки тянутся. Наш человек так устроен, не может мимо пройти. Именно для борьбы с любителями подворовывать социалистическую собственность создали вас, специальную службу ОБХСС.
– Хм, - крякнул Агопян. Так глубоко он в корни воровства не нырял.
– И в обществе развитого социализма образовался странный парадокс: с развитием страны уродливое явление воровства явно прогрессирует, - Марина махнула рукой.
– А если отбросить страх, и сложить вместе разные сигналы, то в серьезном воровстве участвует и милиция, и советская власть в лице разных чиновников.
– Да что ты говоришь?!
– возмутился Агопян.
– Я не участвую!
– Я тоже не участвую. Но исключение только подтверждает правило, - отмахнулась она.
– Все кто могут - берут взятки. Продукты с баз на рынок гонят. Подпольные цеха организуют. Слышала я краем уха, что некоторые должности за деньги продаются... И даже эти, - Марина закатила глаза вверх.
– Только вслух такое говорить нельзя, быстро закопают. Но сначала виноватым во всех смертных грехах сделают.
– Говорильни много стало, - согласился Агопян.
– А проблем все больше.
– Потому и проблемы. Говорят не то что думают, а делают то, что не говорят, - вздохнула она.
– Бросай ты это грязное дело, а? Спекулянты, аферисты, казнокрады... Да гори они огнем!
– И что ты предлагаешь?
– Да то же самое, что и раньше. Важную для страны и интересную для себя работу, - Марина потянулась, чтобы поцеловать его в щеку.
– А вместе мы горы свернем!