Четыре билета на ночной скорый
Шрифт:
Сквозь незакрашенные половинки стекол виднелись резиновые трубки, яркий свет заливал операционный стол. За спинами хирургов нельзя было ничего разглядеть. Когда один из хирургов отодвинулся, на столе мелькнуло мучно-белое лицо, застывший в гримасе рот.
В противоположном углу лежали уже виденные Денисовым в эту морозную ночь легкий плащ и шляпа.
Желтого из свиной кожи портфеля в машине не было.
"Сдать в камеру хранения он вряд ли успел, - подумал Денисов.
– Прошло всего несколько минут после того, как я его видел..."
Сабодаша,
– Здесь, - показал сержант.
Между забором и домиком, в закутке, лежало несколько досок. Снег на верхних отсутствовал. Взлохмаченная гряда снежных комков тянулась к обледенелой дорожке.
– Ведь знал! Знал, что в таких случаях первым делом сообщить в милицию надо, - сказал врач.
– А тут как из головы вылетело...
– В отсутствие Денисова между Антоном и врачом произошло неприятное объяснение.
– Вы в это время больного обрабатывали, - подсказала медсестра.
Она куталась в длинное, как шинель, пальто, наброшенное на плечи, и все-таки не уходила.
– Да, да, - вспомнил врач.
– Сильнейший ушиб руки.
Сабодаш насторожился:
– Руки?
– Кисть пострадала... Но когда сообщают, что человек погибает...
– Тот больной, е ушибом руки... Он записан?
– Нет, в том-то и дело, - нездоровый румянец на щеках врача казался наведенным: грустное лицо комика под слоем грима.
– Я сразу сюда побежал!
– Какая рука у него повреждена?
– Правая.
– А как он выглядел?
Медсестра снова пришла на помощь:
– Немолодой. В шапке...
– она туже затянулась в пальто.
– Среднего роста...
Приметы оказались ординарными.
– Вот так...
– Антон прикурил от папиросы, повернулся к Денисову: Сходи в ночной скорый, он еще здесь. К проводнику: кто ехал, с кем. Сам знаешь. Осмотри купе, - Сабодаш подал билет.
– Вагон четырнадцать, место двенадцатое. Надо установить личность пострадавшего. А я беру на себя остальное...
Денисов рассказал про портфель из свиной кожи.
– Важная деталь...
– Сабодаш тут же передал приметы портфеля- по ,рации дежурному наряду.
– Еще?
– Примерно в это время я видел группу моряков.
Выходили из спального вагона. Передай по вокзалам...
– Удачи вам, - кивнул врач, отходя.
Послышался звук сирены. На перроне показался милицейский "газик". Взвизгнули тормоза. Сразу же появились люди: инспектора, эксперт, следователь.
В свете фар Денисов заметил отверстие в заборе, показал Антону - сквозь него можно было незаметно покинуть вокзал, миновать котлован будущей гостиницы и длинной цепью новостроек податься к Дубниковскому мосту.
2
– Ищете кого-нибудь?
– спросила проводница четырнадцатого вагона, длинноногая, с
– Инспектор розыска Денисов. Здравствуйте.
– Тоня, - проводница подала руку.
Денисов понял, что перед ним учащаяся железнодорожного техникума, проходящая практику в качестве проводницы.
– Первый раз в поездке?
– спросил он.
– Что-нибудь не так?
– Нет-нет, - он подошел к третьему купе, в котором ехал Пострадавший. Пассажиров этого купе помните?
– Кого именно?
– В летнем плаще, в шляпе.
– С портфелем!.. Что все-таки случилось?
– Я объясню. Купе было заполнено?
– Четыре пассажира.
– Они вместе ехали?
Она подумала:
– По-моему, здесь познакомились.
– Мужчины?
– Да. Можете открыть дверь - не заперто.
В купе Тоня успела поработать тряпкой и веником, линолеум еще не просох В пустой пепельнице лежало несколько кусочков мелко разорванной мелованной бумаги; на верхней полке - клочок оберточной, жесткой, пропахшей магазином стройматериалов - Все отправлялись с конечного пункта?
Проводница присела на полку, обняла колени в джинсах:
– Вначале с ними ехала пассажирка. Я ее перевела в соседнее, к женщинам, а мужчину из того купе - сюда. Чтобы удобнее.
– Эти четверо... Никто не показался вам подозрительным, странным?
– Н-нет.
– Все ехали до Москвы?
– в купе было жарко, Денисов расстегнул куртку.
– Один был транзитный.
– Тоня подумала.
– Вот только свет горел всю ночь... Я обратила внимание,
– А в других купе?
– В других спали. Могу я тоже спросить? Что случилось?
– Совершено преступление, - Денисов поднялся.
– "
Пострадавший ехал в этом купе на двенадцатом месте, Я прошу вас пройти со мной в отдел внутренних дел.
– Он шахматист, - пострадавшего она хорошо за"
помнила.
– С доской не расставался... Командировочный!
– Шахматы вез с собой?
– У меня брал.
– А партнеры?
– Он больше сам с собой. Расставит фигуры и сидит ..
Тоня с любопытством разглядывала кабинет. Расположенный в старой, не подвергавшейся -реконструкции части вокзала, кабинет был со сводчатым потолком, с колонной посредине. Сквозь стрельчатое окно виднелся Дубниковский мост с неподвижными красными огнями, внизу чернели электрички. Ночь выдалась ясной: горловина станции просматривалась до самого блокпоста и дальше за элеваторы.
– Не тоскливо здесь?
– спросила Тоня.
– Скучать, в общем, некогда.
Проводница успела переодеться: туфли на модном каблуке, к джинсам прилегал мохнатый тяжелый свитер.
– Значит, пострадавший - человек увлеченный...
– сказал Денисов.
– Серьезный, - она ждала наводящих вопросов.
– Это он обменялся местами?
– С женщиной? Нет. Тот- молодой парень. В куртке. У него на куртке написано "Стройотряд" или чтс-то похожее.
Денисов сделал пометку в блокноте, - Шахматист ехал внизу?