Четыре билета на ночной скорый
Шрифт:
– На нижней полке отдыхал Юрий Николаевич. Пожилой, в очках.
– Как он одет?
– Короткое серое пальто, шапка... Хороший дядечка.
Тоже из Москвы.
– И он играл в шахматы?
– При мне они больше разговаривали.
– Не помните, о чем?
– Один раз о каких-то насекомых. Похоже, о жучках.
– Жучках?
– Жучки будто издают звуки при трении лапок о подкрылышки. Пострадавший объяснял, а Юрий Николаевич слушал.
– Они были вдвоем?
– Третий в это время мыл
– - Кого вы называете третьим?
– Денисов посмотрел в свои записи: "Пострадавший - шахматист", "Куртка "Стройотряд", "Юрий Николаевич", "Все до Москвы".
Транзитного. Солидный тоже пассажир. Билет у него до станции Ош.
– Где это?
– Среднеазиатской железной дороги.
За окном Денисов увидел Антона. Вместе со следователем и экспертом дежурный возвращался в отдел.
"Газик" медленно двигался вдоль перрона к стоянке для служебных машид.
Сверху Антон казался еще мощнее. Говорили, у себя, на Алтае, Сабодаш стал чемпионом-гиревиком еще до того, как начал по-настоящему тренироваться. Пришел на соревнования зрителем, ушел призером.
По тому, как Антон шел, глядя под ноги, как слушал следователя, Денисов понял: ничего положительного осмотр не принес.
– Пострадавший выходил на стоянках? Что-нибудь приносил?
– Денисов задал проводнице еще несколько формальных вопросов.
– За постель уплатил сразу?
– Нет... Не помню...
Денисов почувствовал сдержанное кокетство, которое ей шло. Увлекшись, Топя едва не упустила существенное: J - Минуточку! За него уплатила женщина...
– Та, что ехала в купе?
– Она.
Вошел Антон, закурил, присел на широкий подоконник.
– Он ни с кем не ссорился по дороге?
– спросил Сабодаш.
– У нас в поезде? Нет...
– она покачала головой.
Денисов вернулся к тому, на чем остановился перед приходом Антона:
– Выходит, женщина и пострадавший знали друг друга?
– Не скажу... Да! Еще он спрашивал таблетку от головной боли!
– Когда?
– Где-то на Московской дороге, вечером.
– Вы убирали купе, приносили чай... Может, при вас он называл какой-нибудь город, улицу? Имя?
Тоня подумала.
– Какое-то женское имя... Валя? Нет, Катя! Катенька!
– Именно пострадавший?
– Не помню. Они всю ночь разговаривали... Кажется, он сказал: "Катенька..." - Проводница вздохнула:- Тяжелая ездка, все места были заняты!
Тоня словно подвела черту под тем, что видела и слышала в ночном скором.
– Остается гадать, - вздохнул Антон.
– Какие выводы следуют из всего, сказанного...
Денисов посмотрел на часы: попутчики пострадавшего скорее всего сидели в вокзале: метро открывалось через три часа.
"Если не уехали на такси..."
Он встал, чтобы подать Тоне
– Обратите внимание на стоянку такси, - Антон не удержался от напутствия, - потом пригородный зал.
Я посажу помощника к монитору, пусть ищет по телевизору.
– Со мной никто не пойдет?
– спросил Денисов.
– Опергруппа на Дубниковке: подъезды, дворы. Без этого не обойтись... Сабодаш нашарил в кармане пачку "Беломора", не глядя, сунул внутрь два толстых пальца.
– Кроме того, камеры хранения: преступник мог уйти налегке, портфель сдать в ручную кладь. Еще морячки Свидетели...
– Антон поднес пачку к глазам: - Пустая!
А ведь купил после ужина...
На стоянке такси была небольшая очередь, она почти не двигалась. Диспетчер в завязанной у подбородка ушанке, с-поднятым воротником тулупа стучал, чтобы согреться, огромными валенками, хлопал рукавицами.
– Машин мало, отправляю только с детьми, - объяснил он Денисову. Насчет желтого портфеля предупрежден. Пока не было.
– Диспетчер постучал валенками: - Крепчает мороз-то!
– Не замерзли?
– Какие наши годы!
– диспетчеру было за семьдесят. Он работал, чтобы не оставаться одному в своей пустой двухкомнатной квартире.
– Счастливо. .
– Бывайте здоровы.
Денисов и Тоня повернули назад.
– Пройдем по вокзалу, - сказал Денисов.
– Похоже, что они не успели еще уехать.
По другую сторону стеклянной стены неслышно двигался нескончаемый поток людей.
– Вон Юрий Николаевич!
Стоя за высоким столиком у колонны, приезжий, в очках, в коротком пальто, неторопливо отхлебывал кофе, пробегая глазами далеко отставленную от глаз газету. Меховая шапка и портфель лежали внизу, на подставке.
– Вы не ошиблись?
– Конечно, он... Я из тысячи узнаю!
Денисов совсем не надеялся на этот уголок вокзала - буфет в конце антресолей, над третьим залом для транзитных пассажиров, посещаемый, как правило, только завсегдатаями.
– Мы тоже перекусим, - он подвел Тоню к стойке.
– Два бутерброда и что-нибудь запить.
– Клюквенный напиток, "Саяны"?..
– Клюквенный.
Они перешли к столику на краю антресолей. Денисов внимательно следил за пассажиром у колонны..
Юрий Николаевич допил кофе, сложил газету. Судя по всему, он был один, никого не ждал.
– Тоня, - Денисов извинился.
– Побудьте здесь. Дежурный сейчас пришлет другого сотрудника.
Мужчина в коротком пальто был впереди. Денисов подождал, пока он спустился с антресоли.
– Юрий Николаевич!
– Вы меня?
– мужчина обернулся. На вид ему было не меньше шестидесяти: истонченная кожа на висках, ярко выраженные морщины.
– Извините, не узнаю...
– Денисов. Из уголовного розыска. Нам необходимо переговорить.