Четыре Блондинки
Шрифт:
Ведь именно здесь я видела Анастасию около семи лет назад. В бутике «Ральф Лорен» на третьем этаже. Вообще-то я там работала, хотя сейчас мне трудно в это поверить, но в то время, помнится, у меня не было выбора. Моя мать вдруг занялась живописью, отец прожигал жизнь в Париже. Обо мне все забыли (впрочем, я внутренне была к этому готова), и мне ничего иного не оставалось, кроме как стать продавщицей в магазине Ральфа Лорена. Платили здесь мало, но на одежду давали семидесятипроцентную скидку.
Работа
Она была миниатюрная, темноволосая, с огромными карими глазами. Анастасия была потрясающе, сногсшибательно красива и знала это. Она прищелкнула пальцами и направилась ко мне.
– Не будете ли вы так любезны помочь? – спросила она. Это была не просьба, но приказ, отданный с заметным испанским акцентом и в манере, ясно показывавшей, что общаться с прислугой не доставляет ей никакого удовольствия.
Я подошла поближе, но ничего не сказала.
– Вы ведь здесь работаете, не так ли?
– Так, – ответила я без малейшего энтузиазма.
– Мне нужно самое свежее.
– Свежее что? – спросила я.
– Да все. Платья, туфли, сумочки.
– Но я не знаю, что вы предпочитаете.
Она закатила глаза и театрально вздохнула, как главная героиня «мыльной оперы».
– В таком случае принесите мне то, что у вас в рекламных проспектах.
– Хорошо, – сказала я.
Я принесла одну пару туфель. ОДНУ. Она сидела в примерочной со своей подругой. Они судачили о Хьюберте, хотя к тому времени брак уже шесть месяцев считался недействительным. Так что же ей еще надо в Нью-Йорке?
– …едет к тетке в эти выходные… – сказала она своей подруге так, словно доверяла ей государственную тайну.
Тут она взглянула на меня. Я держала в руках туфли и улыбалась, думая: «Ага. Она пытается выглядеть как американка, чтобы вернуть его. Но этот номер у нее не пройдет. Поезд ушел». И я помню очень отчетливо, что думала о том, как мне заполучить его, и в это же самое время старалась понять, как ей удается оставаться столь великолепно самонадеянной, врожденное ли это и можно ли мне этому научиться.
– Ну? – сказала она.
– Вот, – произнесла я.
– Так чего же вы ждете?
Я посмотрела на нее, прищурившись. Потом вынула туфли из коробки.
– Потрудитесь обуть их мне, – приказала она.
– Простите, – возразила я, – но мы в Америке. Здесь не обращаются с людьми как со слугами.
Я бросилась вон из примерочной и столкнулась с высоким привлекательным мужчиной
– Я ищу что-нибудь для своей жены.
И я ответила:
– Это не моя проблема.
Он удивился и возразил:
– Ваша, если вы здесь работаете.
– Не моя, потому что меня сейчас уволят.
– Да неужели? – спросил он.
Ну и конечно, тут я расплакалась.
– Я знаю одного торговца картинами, который ищет продавщицу для своей галереи в Сохо, – так сказал этот человек.
– А он не сделает меня своей шлюхой? – поинтересовалась я.
– Шлюхи сейчас процветают. Все им завидуют. Женщинам не хочется самим платить за вещицы от Кристиана Лакруа – не хочется и не приходится.
Само собой, этим мужчиной был Д.У.
И вот он сидит за столиком возле кафе «У обжоры» и возится со своим сотовым телефоном. Я незаметно подхожу, сажусь на шаткий алюминиевый стул и спрашиваю:
– Ты носишь… индийский лен?
– Это Валентино. Итальянская мода.
– О… Последний писк, я полагаю.
– Разумеется. В чем дело? Разве ты завтра не уезжаешь?
– Ты не можешь устроить Дайане платье от Бентли для кинофестиваля?
– Дайана, – напоминает Д.У., – из Флориды.
– Ты тоже бываешь во Флориде.
– Я бываю в Палм-Бич. Это не Флорида. – Д.У. молчит, пока официант наливает нам минеральной воды. – Я слышал, она вроде бы из Таллахасси*. Знаешь, мне интересно, кто же еще из Таллахасси? Из тех, кого мы знаем?
– Да никто, – отвечаю я.
– И зачем Дайане Мун носить вещи от Бентли? Она вполне могла бы надеть что-нибудь от Фредерикса из Голливуда – никто бы не заметил разницы.
– Это точно, – говорю я.
– Мне не нравится эта дружба с Дайаной Мун. Ты ведь понимаешь, конечно, что она совсем как Аманда. Только больше преуспела, чем Аманда, если женщины, подобные Дайане Мун, вообще могут преуспеть.
– Она известная актриса…
– Очень вероятно, что ее карьера скоро завершится. По прихоти обстоятельств, может, благодаря журналам типа «Вог» этой маленькой выскочке пришло в голову приехать в Нью-Йорк, чтобы «встать во главе общества». И она хочет использовать для этого тебя. Она хочет быть тобой. Совсем как Аманда.
– Д.У., – вздыхаю я, – общества больше нет.
Он смотрит на меня, не говоря ни слова.
– Она не хочет быть мной; возможно, это я хочу ею быть.
– Да брось, – говорит Д.У.
– Она чудовищно богата… И… у нее нет мужа.
– Потому что она его убила.
– Он был убит… дьявольскими силами. И части его тела растащили инопланетяне.
– Ну чего ради ты общаешься с этой помешанной? – спокойно спрашивает Д.У., подзывая официанта.
Хороший вопрос. Не потому ли, что моя мать… не в себе?