Четыре птицы

Золотухин Георгий Иванович

Блок колб

На пустынноулицу осени Синий и красный пузыри Протянули свои мечи; Осенили ветхие домики Горебегущие лохмы туч; Одну неделю, 2 недели, три По невылазной грязи скачи!..   Шлепает далеко эхо…   Вытекает, слюнится, сочится… «Вы помните „аптеку“ Чехова»? Банок, стклянок вереница; Фигура, лица еврей аптекаря, Наливающего oleum ricini… Отраженная стекле харя; Диавол таращится синий.   За перегородкой аптекарша,   Сухощава: сплошная кость —   Смерть —

безживотая лекарша,   Палец — ржавый гвоздь.   Занимается готовит лекарства,   Что не знает аптекарь, она знаток.   Аптека грязеосеннего царства   Беженцелиловопоток. Перед аптекою гробики Наструганы, сколочены кое-как. Детские гладкие лобики — Жизни безаппелляционный брак!..

Скрежет флюгарки

Попариться кровавой бане, Где время банщиком «нетребуя на чай» Намылит шею, даст холодный душ И саване пристроит на диване. Где на мозоль сочится малочай Разрезанных грудей простоволосых женщин, Где столько небо отлетело душ Студентов, босяков, наивных деревенщин. При электричестве (!) халате парикмахер, Стараясь лезвием зазубренной косы — Затылки, шеи и усы, Бесчисленно является виной, Что голова прощается спиной, Кровавая простыней потодымящий лагерь.

Георгий Золотухин

Той — коя красным вспыхнула.

Той, коей климат Москвы

Изменен до цветущего

миндалем Крыма включительно.

Ей, — радостной Евгении

Маврикиевне Ястржембской

развернувшийся автор.

Стих будущего

(Критики не поймут.

Они рабы дряхлых рифмований).

Три люстры горели. Тысяча триста свечей. Посмотри, не Заратустры горе ли Следы сечь — бриза звончей. Открыли двери музык латы. Походной веткой измаян. Вот крылья доверий музы: Пилаты. Бог годной Вед-кой из Каин — Зачаровали метаморфозами. Опять о ней мечтания. Глаза чар овал-комета морфия розами Вопят: огней мечеть дания. Быструю заворожу Диану гоньбою По пятам котов всю. Выстрою забор жути. А ну конь бою! Гроб я дам. Готовься!

Грустно девушке

Круг кружев сужен. Мне не быть невестой его. Где-то дымке прощальный ужин У Тестова. Когда еще раз грохнут Колеса Колиной колесницы? Когда выпью грог минут Холеной поясницы? Двадцати отказала. Искала лучшего. А теперь пойдет кокотка зало Жизни выплескать луч его. Сама виновата. Зачем у Тестова, Когда напилась вина, вата Вылезла из места того. Ведь мне барышни давали совет Не подкладывать бюст лишнего. Не послушалась Елизавет,— По фамилии, — Вишнева.

Когда дойду до одной…

Царь привез дочку. Не для меня-ли На голубом звездочку Измен меняли? Кармином мысль клоуна Окрашена. Заласкана, зацелована Грудь Машина. Алфавит астр осени Осенит слой похорон. Ты-проходящая-секиру гроз вини. Везет пыткам злой дог-Харон. Новая. Новая. До ската верти Ручкой-любви ручку шарманки. Раскидал на скатерти Умный шар приманки. Чашу-часы ночек Выпивают без остатка. Слышит блудный сыночек, Как выпи воют беса сладко. Но дойду до окончания. Поставлю после измен слез точку. Посижу без окон в чане я, Целую звездочку.

Не

забуду…

Кричало тело: Прочь латы — He сторониться. Сколько сказок прочла ты Острой странице. Плескался бурный Терек Кормили плечей. Нагие крики берег Омыли ночей. Зобу дьявола Воткну том правил. Все забудь. Я вола Кнутом направил. Дика Фраза: Спи ты я. Пьянит гроздь новь-лица; Сердца ногами взбитые Пляшут не остановятся. Окружили череп елками И не знаем. что поем. Питьпидюмит перепелками Предрассветный водоем.

Вырван гвоздь

Четыре ока пробились тину Камней. Два ока видят Палестину. Ко мне! Четыре ока — четыре бреши Малых. Сбруя сердца серебре-же Поймала их. Припало-пало memento-mori Сонету жизни. Клубится глубь — зачатье моря — Ты не тужи с ней. Един — вне тин — у брига ворон Пронзил змею. Пустую миску приговором — Я осмею. Четыре ока пробились тину Камней. Два ока видят Палестину. Ко мне Чему смеетесь вы — подмостки Зря? Чему? Смешны гробовых хлопот доски Зрячему.

Зачатие русское

Тело зверя сжато осколками — Колкими иголками. Не выкарабкаться. Из рыка, раб. гонца — Камень сверкающий — посылает. Посол пылает. Не все-ли равно: низ-ли, высь-ли?.. Осколками — колкими иголками— Проколоты мысли.

Жильцы Белогор

Мы жильцы белогорные, Бледные боги, Скорби покорные Русские йоги. Радость райская гостья Порога хижины. Стоим погосте Слезой обижены. Смеемся редко. Печаль беспросветна. Катится каретка — Невеста не невестна. Все дале и дале До ограды агоний. Нам предки передали Испуг погони. А чего боятся?.. Остановитесь! Сзади — смех паяца. А не черный витязь. Духа сны — не вздор-ли Вытирать платками, Вечной спазмой горле Жизнь бить молотками. Русская тревога Села у крыльца. Лик бледнеет йога — Белогор жильца. Дайте нам кровинок Бодрого причастья. Засмеется инок Изумрудом счастья. Побегут по вехам Огневые токи; Заискрятся смехом Зори на Востоке. Плачет у порога Клетке — дума-птица. Дайте воле йога Ярью расцветиться.

Буря внутри…

Стихи стихийные взмету над блесками Солнцеполей. Магниты вийные льют перелесками Сон соболей. Зима зеркалится. Кибитка брошена Креста дорог. Инеет Индия. У брови брошь видна — Кристаллов рог. Иду идейною piano — поступью Велений вне. Турнира трубного Дианы тосты пью. Олень огне. Зима зеркалится, а кудри вспаханы И шелестят. Горячей сорности — могуче шаг волны. А челюсть — яд. Взмету над блесками стихи стихийные Солнцеполей. Льют перелесками магниты вийные Сон соболей.