Четыре с половиной
Шрифт:
Он почти уже собрался ответить, что несчастный случай могут и обязаны констатировать не случайные люди, а органы внутренних дел, но отвлек светловолосый Олег сообщением, что Аркадий к ночи был сильно пьян — «в стельку почти».
— Утром-то, с перепою, и начудил.
Нехитрое чересчур объяснение — как именно он такое вдруг начудил?
Владимир тоже поддержал эту тему:
— Да, знаете, расплелся совсем. Агрессивность возникла даже.
— К вам?
— Нет, про жену в основном.
Олег поспешил
— Дескать, кто теперь в доме хозяин и в этом роде. А потом успокоился, только обмяк весь. Ты, Володя, ушел, а я с ним заторчал тут, — он бегло глянул на гостя, — еле он потом поднялся по лестнице и до номера своего дошел.
Оба пьют кофе, предлагают ему.
Про какой номер сказал Макар, розовый?
В комнате только женщина в темном, но не траурном платье, модного, скорее, фасона.
Впрочем, однако, не удивительно — не хоронить, а за наследством они с мужем вчера приехали.
Где все-таки труп?
Человек уже произнес слова соболезнования, и ему ответили так же формально и коротко.
— Я хорошо знал вашего мужа, сударыня.
Она негромко ответила:
— Он тоже рассказывал мне про вас и ту помощь, которую вы оказали его дяде.
Человек не стал спрашивать, а обвел взглядом внутреннее пространство, посмотрел на кровать...
Женщина качнула головой себе за плечо:
— Там, в ванной комнате.
Он не стал просить разрешения, а ее лицо не выразило желания возразить — устало-больное лицо, даже трудно понять, красивое ли.
Олег сказал — видел труп только издали от порога, как он мог его видеть?..
Да, мог, если дверь в санблок была открыта, — тело сразу у двери.
Тело лежит на спине, ноги подогнуты.
Если смотреть вверх от ног, на панели электрическая розетка. Погибший рухнул, там где стоял.
А где бритвенная машинка?
Он присел на корточки и задал вопрос туда, себе за спину.
— Алексей отключил ее, она на тумбочке в комнате.
Так, пальцы... он уже видит — большой и указательный на левой руке, да, с типичными микроожогами.
И мышечная контрактура есть, тоже типичная.
Были в его практике случаи, когда люди хватались за оголенные провода, и заканчивалось смертельным исходом. Тоже, помнится, каждый раз в деле участвовал алкоголь.
Рост у погибшего под сто восемьдесят, вес — явно излишний, значит — все восемьдесят пять.
— Я хотела, чтобы тело перенесли в комнату на кровать, но Алексей заявил, что до приезда милиции этого никак нельзя делать.
— Совершенно правильно заявил.
Как прозвучало недавно в баре, Аркадий спьяну «нёс» на жену. Олег, показалось, намеренно этот сюжет пригасил.
Опять комната.
Тумбочка, вон тумбочка.
Со стаканом, почти что полным, и черной коробкой.
Стакан, похоже, с вином.
Человек
— Я слышал уже, он много вчера выпил?
— Много. — Она помолчала. — Правильнее — очень много.
Прежде чем открыть бритвенный футляр, человек снова наклонился к стакану.
— Проснувшись, ваш муж сразу направился в ванную комнату, не выходил из номера?
— Не выходил.
— А ночью или под утро?
— Нет, он свалился прямо в одежде, я только обувь сняла.
Гость взял в руки коробку и открыл ее верхнюю половину.
Светлый кусок изоляционной ленты сразу бросился в глаза — свободный кусок сантиметра в три. Другая его часть крепилась несколькими оборотами на защищенном проводе, а в промежутке у вилки виднелись провода. Провода — тоже светлые, изолента беловатая, почти одного цвета с проводом.
Теоретически, вталкивая вилку в розетку, вляпаться в это небольшое смертельное пространство очень возможно. Только, во-первых, с чего это вдруг изолента потеряла крепость, и, во-вторых, почему свободный конец не был замечен?
Пальцы попробовали клейкую сторону ленты...
И действительно, на ощупь она показалась слабенькой, почти не схватывала.
— А вы сами, сударыня, не выходили из номера?
— Нет. Алексей сказал, что пока мне лучше быть здесь.
Человек одобрил такое решение:
— Очень разумно.
И заметил, что она часто добавляет к дыханию глубокий вдох.
— Вы нормально себя чувствуете, сердце не барахлит?
— Нет, ничего.
— Распорядиться, чтобы вам принесли поесть?
— Совсем не хочу. — Женщина чуть подумала. — Но кофе я бы выпила.
Он подошел к телефонному аппарату и набрал внутренний номер.
Макар сразу ответил.
— Доставь, будь любезен, в розовую комнату кофе и пару бутербродов, вроде тех, что меня кормил.
По ее лицу едва заметно скользнула улыбка.
В баре, он заметил спускаясь, между мужчинами шел активный разговор, сразу оборвавшийся после его появления.
И самому захотелось кофе.
А пока аппарат заварил и сцеживал, взгляд наткнулся среди этикеток на греческую «Мастику», ту самую, что, бывало, по рюмке с хозяином этого дома они пили перед обедом.
Полезная вещь, и сейчас тоже не повредит.
Если капнуть в рюмку холодной воды, содержимое чуть замутится и на дне выпадут маленькие кристаллики. Умеют же делать, черти.
Сейчас, однако, не до забав.
Он выпил рюмку прямо на месте и отправился с чашкой кофе к компании.
— Как она? — поинтересовался Владимир.
— Выглядит плохо.
Поспешающим шагом с тарелочкой, накрытой салфеткой, явился Макар.
— Я, Сергей Петрович, этого кофе наделаю, он лучше, чем растворимый.