Четыре Сына. Рождение легенд

Барс И.

Причина столь шумного скопления в королевском саду крылась в маленькой хрупкой женщине, которую кругом обступили самые богатые дамы Фостэйна. Мадам Ви – главная парфюмерщица Къюнгонда. У нее не было лавки, где она открыто торговала своими эксклюзивными духами, поэтому ее редкие визиты в замок, раз в несколько месяцев, расценивались как настоящие праздники. Мадам Ви была так хороша в своем деле, что у нее раскупали все до последней пинты и самого крохотного флакончика.

Вот и сейчас молодые женщины громко обсуждали новые ароматы, делясь мнениями,

а некоторые уже и своими деньгами.

Айдан и Мерод стояли под сенью виноградных лоз, наблюдая за происходящим издалека. Стоит женщин пустить в их рай ярких тряпок и дорогих запахов, как они перестают замечать все на свете. Так и принц со своим другом стали совершенно невидимы для дам.

– Они как бабочки, не правда ли, Мерод? – негромко произнес Айдан. – Так прекрасны и так глупы.

– Глупы, Ваша Светлость?

– А ты видел умных бабочек?

– Я… Нет, Ваша Светлость, не видел. Признаться, я не часто наблюдал за бабочками.

– А я наблюдал. Бабочки летят на самый яркий, самый красивый и самый душистый цветок. И даже если он ядовит, бабочки на него садятся. Мы для них тот самый цветок. Кто богаче, тот и душист. Неважно, что ожидает их после – смерть, нищета, позор – они все равно рвутся к самому богатому, к самому знатному, к самому могущественному. А для нас это всего лишь бабочки. Той, что краше остальных, мы разрешим подольше попить нашего нектара, но она неизменно будет изгнана или съедена, ведь в мире слишком много других великолепных экземпляров.

Глядя на этих красивых женщин, Мерод был яро не согласен с мыслями принца.

– Я бы не был столь ригористичен, Ваша Светлость, – слегка покачал головой Мерод. – Мы видели не так много за свои пятнадцать лет, чтобы размышлять о таких глубоких вещах.

– Я повидал достаточно, Мерод. И у меня есть все основания, чтобы говорить об этом.

Юный Люхтерстейн не имел привычки спорить с принцем, когда он впадал в такое мрачное расположение духа. Савит уже хотел выразить свое невнятное согласие, как Айдан, неожиданно, встрепенулся и его плохое настроение бесследно упорхнуло.

– Хотя никогда ведь не поздно поменять свое мнение. Я вполне допускаю возможность, что одно из этих прекрасных созданий когда-нибудь очарует меня настолько, что я соглашусь не просто взять ее в жены, а дать клятву перед самим Оркусом. К примеру, посмотри на ту девушку.

Мерод посмотрел на принца, чтобы понять, куда устремлен его взгляд. Айдан с блеском в глазах рассматривал совсем еще юную особу, одиноко сидящую в беседке. Она была одета куда более скромно, чем все остальные барышни в саду. Бежево-белое платье без пышной юбки плотно обтягивало хрупкую фигурку. С ее плеч то и дело сползала тонкая дымчатая шаль, оголяя покатое аккуратное плечико. Девушка постоянно поправляла ее и казалось очень сильно смущалась при этом. Смоляные волосы не были убраны в модную прическу, а просто ниспадали на ровную спину переливающимися волнистыми прядям. Лишь нежный белый цветок украшал ее прекрасную голову. Кожа девушки отливала легким

загаром, что так немодно было при дворе, но это совершенно не портило ее идеальные черты, скорее, наоборот, придавало некий налет экзотичности невинному личику.

– Как зовут это прекрасное создание? Почему я ее не знаю? – сокрушался Айдан, не в силах оторвать от девушки взгляда.

– Это Адоринда Бармор, дочь барона Сегела Бармора, – узнав красавицу, ответил Мерод. – Барон приехал почтить своим визитом короля и прихватил с собой дочь. Наверняка, чтобы ее кто-нибудь заметил из придворных. По слухам, его дела идут не лучшим образом. Кто-то поговаривает о полном разорении рода Барморов.

Принц ухмыльнулся.

– Что ж… Барон оказался невероятно дальновиден. Его дочь приметили… Сколько лет прекрасной Адоринде?

– Она на два года старше вас, Ваша Светлость.

– Семнадцать… – задумчиво протянул Айдан. – Что ж у нее есть еще четыре года, чтобы расцвести.

Мерод не смог скрыть удивления.

– Вы будете ждать ее совершеннолетия, милорд?

– А как же иначе! Зачем рвать цветок, пусть он даже так прекрасен, когда совсем скоро из него вырастет несравненный сладкий плод? К тому же, куда спешить. Мне самому еще предстоит многому научиться. Зная же теперь нелегкое положение рода Барморов, от королевской семьи они получат небольшую помощь.

На несколько секунд повисла тишина, во время которой савит Люхтерстейн неотрывно созерцал будущего короля. Он знал, что у Айдана был и есть любовные опыты с женщинами, так что его щепетильность в отношении незнакомой баронессы была для него несколько дика.

– Я, наверное, никогда вас не пойму, Ваша Светлость, – вздохнул Мерод.

– Мы не поймем чужие сны.

Нам не понять чужих поступков.

Они бывают очень злы,

Ну, а бывают крайне мудры.

Нас сотни душ, сотни миров,

И в каждом есть загадки, тайны.

Сплетясь, они рождают свой мотив

Неповторимый… Филигранный…

Мы ищем взгляд в толпе людей,

Надеясь встретить свой, манящий.

С Родной чтоб поделиться всем,

Чтоб даже горе стало слаще.

Но миром правит не душа,

Не ей подвластен наш рассудок.

Нас плоть толкает жить спеша,

Жить во грехе, не замечая суток.

Прекрасными телами заполняем век.

Богиням мы целуем ноги.

Но я всего лишь человек,

Судить за это будут боги!

– Красиво… Кто это написал?

– Иолант Бермудо. Книга "Тысяча жизней". Мы всего лишь люди, Мерод. Так что будем наслаждаться человеческими страстями и радостями. Оркус нам судья. Пусть неотразимая Адоринда на четыре года станет моей мечтой… Как сладостно будет томление! Буду учиться ждать… К тому же, в мире столько всего, что так хочется посмотреть. Ты слышал о Запретный Лесах?

– Кто ж о них не слышал, Ваша Светлость! – хмыкнул Люхтерстейн, наблюдая, как начали спорить лира Брид и лира Доминика за один флакончик какого-то, очевидно, восхитительного аромата.