Четырнадцать ночей длиною в жизнь
Шрифт:
– Не знаю. Как думаешь, а во все наши приключения верят?
– Ты это называешь приключениями, это хорошо. Когда-то я думала о евреях по-другому. Мне казалось, они должны быть более тихими, покладистыми, а они... Ты знаешь, Ишие, они уже наверно не евреи, а советские люди.
Мужчина рассмеялся:
– Фрида, евреи не могут быть советскими людьми?
– Советские люди не могут быть не только евреями, но и русскими, грузинами или татарами.
–
– Не знаю. Мы приехали недавно в эту страну и поэтому еще не стали полностью советскими и поэтому видим все немного со стороны. Они хотят построить общество равенства, каждому по потребностям и способностям, но на самом деле, твой бригадир пристроил своего сына счетоводом, а в помощники ему дал дипломированного специалиста, Рахэль Яковлевну. Это правильно, ты считаешь?
– Конечно нет, но я думаю, это небольшие издержки, которые со временем пропадут.
– Тебе не дают премию, хотя постоянно посылают на самые тяжёлые участки. Как думаешь, почему?
– Фрида, ты мне задаешь вопросы, на которые у меня нет ответа, я очень плохо знаю русский язык. Поэтому не могу спросить.
– Вот ты и ответил на вопрос. У нас двое детей, очень скоро появится третий ребенок, а жилье дают бездетным парам или совсем одиноким. У них потребности выше? Нет, у них возможностей больше.
– Фрида, я тебя очень хорошо знаю. Скажи, к чему ты завела весь этот разговор?
– Ко мне сегодня приходил, как их там, я совсем путаюсь в их названиях, наверно полицейский, в общем, Гриша Гройсман.
– Что этому проходимцу надо было?
– Вот видишь, и ты нашел на этой великой стройке, на этой советской авантюре, проходимца.
– Фрида, мне стать на колени, чтобы узнать, зачем приходил этот,- он сделал паузу, а потом закончил, - Гриша Гройсман.
Женщина рассмеялась, потом вынула из кармана халата открытый конверт и молча протянула ему.
Евсей раскрыл конверт, вынул оттуда маленький лист бумаги, на котором на идиш было написано всего несколько строк.
*****
Здравствуй дорогая моя маленькая сестренка.
Я уже не думала, что мы когда-нибудь увидимся, как вдруг меня вызывают в Органы и подают твое письмо, адресованное мне.
Я очень растерялась сначала, не могла поверить, но подробно об этом поговорим при встрече, которая, надеюсь, скоро произойдет.
Я не ученая, и поэтому пишет это письмо под мою диктовку моя дочь, которую зовут как и тебя, Фрида.
Поэтому давай не будем заставлять этого золотого ребенка напрягаться и отпустим ее гулять, а обо всем поговорим при встрече.
Жду тебя
*****
– Фрида, ты хочешь ехать к своей сестре?
– Спросил после прочтения письма, Евсей.
– Очень хочу. Я хочу быть поближе к своим родственникам. Витебск-это совсем рядом с нашей Литвой. А вдруг когда-нибудь мы сможем поехать к себе, в Утену.
– Но ты совсем не знаешь свою сестру.
– Если бы она не захотела со мной встретиться, то не написала бы это письмо.
– Терять нам нечего, если что, вернемся сюда. Только я тебя прошу, давай сначала родим девочку. Ты сама говорила, что хочешь Хаю.
ОДИНАДЦАТАЯ НОЧЬ
Летние сумерки обычно длятся очень долго, особенно, если находишься в тревожном ожидании мужа с работы.
Привыкнуть к этому невозможно, хотя такое состояние у советских людей длится в течении уже долгого времени.
Фрида сидела в маленькой кухне за столом, подперев рукой голову. Где он, думала она про себя, поминутно поглядывая на часы, которые висели на стене.
Наконец она услышала шум и поняла, дождалась.
– Ишие, где ты пропадал так долго?
– Искал себе новую жену.
– Лучше так, чем по-другому.
– Как может быть иначе?
– Сколько уже людей ушли на работу и не вернулись, а потом жены носят им передачи в тюрьму, пока сами там не оказываются.
– Фрида, не говори глупости. За что нас арестовывать?
– За что арестовали Якова Мироновича, Ивана Степановича и других? Хочешь, еще назову тебе многих . А мы все-таки приехали из-за границы.
– Сейчас мы уже в одной стране живем.
– В одной стране, говоришь, а почему мы не можем туда поехать? Почему не получаем писем от родных и не знаем, доходят ли наши письма?
– Успокойся, родная, все образуется. Думаю, на следующий год поедем в нашу Литву. А пока там наводят порядок.
– Такой порядок, как здесь?
– Фрида, мы ужинать будем сегодня?
Она пошла накрывать на стол, но тревога ее не отпускала.
– Ишие, вчера слышала, что немцы зашли в Польшу и всех евреев арестовали.
– Тем более надо радоваться, что Литва вошла в СССР, а у Москвы с Берлином договор о ненападении. Так что все с нашими родными будет хорошо.