Четырнадцать ночей длиною в жизнь
Шрифт:
– Завелась, это ты. И уже не остановишься, пока не заснешь.
– Конечно, у тебя же не болит сердце, ты не переживаешь, а мы сына теряем.
– Что ты такое говоришь? Почему это мы теряем сына? Может он заболел, не дай Б-г? А может он крестился и стал христианином?
– Что ты несешь такое, старый идиот. Тебе недостаточно, что Ишие целыми днями с Фридой.
– Какими целыми днями? Он учится до самого вечера, потом надо подготовиться к завтрашнему
– Правильно.
Она знает, когда он должен появиться, поэтому уже с вечера стоит у ворот, дожидается. А он вместо того, чтобы подойти к маме поздороваться, сразу мчится в комнату к этой приживалке.
– Слова выбирай. Что это такое, приживалка?
– Приживалка и есть. А как ее назвать по-другому?
– Можно просто по имени, можно назвать приемная дочь наша. Можно еще какие-то слова найти. Приличные.
– Вот ты и находи. А для меня она была и есть приживалка... .
– Которая помогла тебе дочь вырастить и по хозяйству без продыху корячится.
– перебил жену Лейб.
– Интересно, где бы она была, если бы мой добрый и отзывчивый Лейб не согласился ее приютить у себя?
– Жила бы в другом доме, где к ней бы относились с большей теплотой.
– Некогда мне с тобой пререкаться, пойду на стол накрывать, ужинать уже давно пора. Позови Фриду, пусть поможет.
Лейб постучал в каморку к девочке и на разрешение войти, открыл дверь. Он увидел своего сына, Ишие с Фридой, которые при слабом свете лучины, прижав друг к другу головы, читали какую-то книгу.
– Фрида, деточка, ты умеешь читать?
– Да, меня он научил, - она показала на Ишие.
– Папа, она лучше меня читает, знает еще и математику.
– встрял в разговор мальчик.
– Все это хорошо, но, Фрида, пойди к маме, помоги ей накрыть стол к ужину.
– Она мне не мама, - девушка поднялась и пошла в столовую.
– Ишие, ты бы мог маме немного больше внимания уделять.
– после ухода Фриды, сказал Лейб сыну.
– Может и мог бы, но она мое внимание не принимает. Если я хочу ей что-то сказать, она у меня спрашивает, разрешила ли мне это сделать Фрида.
– Сынок, она ревнует. Надо быть более снисходительным к родителям, мы уже не молодые. Вы скоро вырастете и покинете дом. Так неужели ты уйдешь из этого дома со злобой в душе?
– Это не от меня зависит.
– Это ты, о чем? Расскажи.
– Мама хочет Фриду выдать замуж за старого Якоба, у которого трое детей, и год тому назад жена умерла.
– Если Фрида не захочет, ее никто не сможет заставить.
–
– Я поговорю с мамой, но тебе какое дело до этого?
– Фриде исполнится шестнадцать лет и мы поженимся, и никто нас не отговорит.
Услышав такое, отец почесал голову, он понял - главные бои еще не начались.
– Лейб, Ишие, идите ужинать, а то все остынет.
ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА ШЕСТОЙ НОЧИ
Есть дороги, по которым мы вынуждены ходить каждый день, и по нескольку раз в день. Та дорога, по которой сейчас брела уже старая лошадь Лейба, была им изучена с такой доскональностью, что ему был знаком каждый камушек , каждая лужа, которая, как он знал, будет осенью или весной.
Поэтому он на дорогу не смотрел, лошадь не хуже него знала путь домой, только в отличии от хозяина, она спешила в конюшню, а Лейб, если бы это было возможно, то прямо здесь, несмотря на довольно сильный мороз, расположился бы на ночлег.
Вдруг лошадь громко заржала, чем вывела из легкой дремоты Лейба.
– Что ты там услышала? Темень на дворе, хоть глаз выколи, а ты ржешь, - проворчал недовольно хозяин, но вглядевшись чуть более внимательно в темноту, увидел вдалеке две человеческие фигуры.
Интересно, кто это может быть,- подумал Лейб, немного струхнув. Он знал, в округе могут встретиться лихие люди, а могут быть и просто немного подвыпившие мирные крестьяне, которые в алкогольном подпитии обидеть еврея совсем не считают таким уж большим злом. Конечно, они завтра придут извиняться, расскажут, как они много лет живут рядом с евреями и ничего плохого от них не видели, но вот проклятая водка разум помутила.
Но чем ближе подходили эти люди, тем спокойнее становилось на душе у старого Лейба, так как в одной из фигур он распознал женщину.
– Куда это вы на ночь глядя идете?
– Спросил Лейб, когда Ишие и Фрида подошли вплотную к нему.
Фрида смущенно, как она часто делала, спряталась за спину парня, а сын без особого волнения ответил:
– Мы просто гуляем.
– Смотрите, далеко не ходите. Мало ли что может случиться.
– Не переживай, папа, нас здесь все знают. Мы часто гуляем с Фридой по окрестностям, дышим чистым воздухом
– Ближе к дому, что, воздух не такой?
– Давно уже не такой, - ответил Ишие.
– Сын, ты отвечаешь мне как-то загадочно. Можешь объяснишь отцу неразумному, который гимназий не кончал, и поэтому ему многое непонятно, да и дипломатии он не обучен.
– Все ты, папа, понимаешь, вот поэтому и домой не спешишь, как раньше, хоть и голодный.