Чингисхан. Демон Востока
Шрифт:
— Как успехи? — подъехал Эйрих к своему рабу.
— Я поговорил с некоторыми уважаемыми людьми и с тобой, господин, хочет побеседовать почтенный Луций Лаберий Аттик, — сообщил Хрисанф.
— Веди меня к нему.
— Так он здесь, — указал раб на высокий навес, под которым пряталась от солнца группа небедно одетых римлян.
Эйрих подъехал к навесу, спешился и привязал Инцитата к коновязи.
— Кто из вас Луций Аттик? — спросил Эйрих, оглядев присутствующих.
Четверых он сразу вычеркнул из списка, потому что
— Я, — поднялся с ложа седой муж преклонных лет. — А ты, значит, тот самый гот, что завоевал наш регион?
— Я тот гот, которому вы сами сдали свой регион, — поправил его Эйрих. — Зовут меня Эйрихом, прозванным Щедрым, я являюсь претором готского народа. И у меня к тебе дело, Луций Аттик.
— И какое же дело может быть у великого завоевателя к скромному торговцу едой? — спросил старик.
— Дело у меня к тебе следующее: мне нужны контакты с поставщиками провизии в Египте, — произнёс Эйрих. — Если сможешь свести меня с правильными людьми и поможешь наладить с ними деловой контакт, то будешь получать долю с каждой сделки.
— А-а-а, даже так… — удивлённо произнёс Аттик. — А ты не задумывался, что в такие дела лезть очень опасно?
— Задумывался, — кивнул Эйрих. — Но я счёл риски приемлемыми.
Уже прошло то время, когда его могут просто смахнуть с игровой доски. Раньше, пару лет назад, магнаты могли сожрать его, свести в ничто, при помощи своих денег и влияния, но теперь… теперь сами они стали частью его ежедневного рациона. Настал час, когда Эйрих готов вступить с ними в открытую конфронтацию. Уже вступил.
— Твоё право — считать, как тебе хочется, — пожал плечами торговец. — Свести-то я тебя могу, но что получу взамен? Комиссионные — это само собой, но этого мне мало. Я тоже рискую, вместе с тобой.
— Единовременная выплата в пять сотен солидов, но только по итогам успешного налаживания контакта с оптовыми поставщиками зерна, — сделал Эйрих предложение. — Риск твой я учёл и считаю, что такая сумма покрывает его полностью. Даже немножко остаётся, на твою бедную и скромную жизнь.
— Ха-ха, — хохотнул Аттик. — Вижу по глазам, что это единственное и последнее предложение… но я рискну. Я хочу пять тысяч солидов за своё посредничество.
— За такие деньги я сам схожу в Александрию, — покачал головой Эйрих.
— Ха-ха! Да тебя даже на порог не пустят к домам истинных владык Александрии! — рассмеялся торговец. — Кто ты такой для них?
— Человек с осадными машинами, например, — недобро усмехнулся Эйрих. — Римлянин, не забывай, что я в этом городе так свободно хожу не просто так. Как ты там сказал? «Тот гот, что захватил наш регион?» Со мной можно вести дела мирно, а можно немирно. Последний способ ведения дел тебе очень не понравится, Аттик.
Римлянин был недоволен, но слова Эйриха его охладили. Высокомерие его
— Хорошо, я согласен на пять сотен, — решил торговец.
— По рукам, — усмехнулся Эйрих. — Но каждую монету отработаешь сторицей. Почувствую, что ты лукавишь или юлишь — накажу.
— Ладно, не пугай меня, я уже пуганый, — раздражённо отмахнулся Луций Аттик.
— Так ты из Греции? — поинтересовался Эйрих.
— Стали бы меня прозывать Аттиком, будь иначе? — римлянин взял со стола рядом с ним кубок. — Давай выпьем за успешное заключение сделки, гот!
— Предпочитаю не пить вне дома, — покачал головой Эйрих.
— Это ты правильно! — ощерился римлянин с издёвкой. — Когда начнёшь крутить яйца крупным поставщикам, не только не пей из чужих кубков и чаш, но ещё и спать ложись в кольчуге, ха-ха-ха-ха!!!
/ 1 мая 411 года нашей эры, Западная Римская империя, Венетия и Истрия, г. Верона/
— Это ты мне, сука, говоришь?! — сенатор Куруфин всем телом подался к оппоненту.
— Старик, веди себя достойно, — попросил его сенатор Бартмир. — Я говорю тебе, как есть, а не пытаюсь оскорбить.
Эйрих, невольно, присутствовал при этой беседе, начатой прямо у здания Сената. Причин для конфликтов у сенаторов хватало, поэтому вне зала заседаний ополоумевшие старики не только не выбирали выражения, но ещё и не брезговали распустить кулаки, а иногда даже ноги. В этом случае же у каждого сенатора присутствовало по четыре человека свиты, поэтому всё грозило развернуться в громкую и позорную потасовку.
— Почтенные сенаторы, — вышел Эйрих из-за здания. — Что происходит?
— О, опять он, — раздражённо процедил Куруфин. — Ещё врежь мне, как в тот раз!
— Не забыл ещё? — поинтересовался Эйрих. — Я спас тебя тогда от смертоубийства. Ударил бы Уруза подсвечником по голове, вместе с ним бы отправился к праотцам.
— Да не собирался я его бить! — в который раз воскликнул Куруфин. — Ладно, чего хотел от нас? Мы разговариваем.
— Это не похоже на мирный разговор, — покачал головой Эйрих. — В чём суть — может, я смогу помочь?
— Да ты сопли ещё не все вытер, чтобы разбираться в таких вещах! — отмахнулся Куруфин.
— А может, — произнёс сенатор Бартмир. — Слушай, претор. Сын Куруфина…
— Ты ещё при мне давай напраслину на сына моего нагоняй! — возмутился сам Куруфин. — Я сам расскажу! Слушай сюда, Эйрих. Бартмир разносит всякие досужие слухи, распространяемые нечистоплотными детьми шелудивой росомахи, о том, якобы мой сын проиграл в кости крупную сумму…
— Игра в кости на деньги — наказуемое преступление, — произнёс Эйрих. — Обвинениями без доказательств бросаться не следует, поэтому лучше бы сенатору Бартмиру объясниться.