Чингисхан. Демон Востока
Шрифт:
Галлию можно брать прямо сейчас, она просится в руки, но лучше всего будет идти на Иберию, где положение вещей не совсем понятно, но предельно понятно, что Аэций будет вынужден перебросить часть сил, чтобы не потерять столь ценный регион.
— Альдрик, как закончите тут, ставьте оборонительный рубеж на западном рубеже и держите оборону, до особых распоряжений, — приказал Эйрих. — Мне надо на юг, уговаривать сенаторов…
/19 августа 413 года нашей эры,
Без массы людей, следующей за тобой, путешествия — это быстро.
С двумя алами эквитов, Эйрих добрался до Рима в срок меньше декады и сразу же с дороги, не переодеваясь и не приводя себя в порядок, пошёл в Сенат.
— Это ещё кто такие?.. — тихо спросил он, когда увидел у холма три группы вооружённых воинов.
Две группы были центуриями из VII-го готического легиона, Эйрих знал их примипила, а одна группа была из римлян. И это его напрягло.
— Кто это такое? — подъехал он к примипилу Самунду.
— Долгих лет тебе, проконсул! — стукнул тот себя по нагруднику. — Это охрана римского посольства.
Вооружённых людей к Капитолию пускать нельзя, в официальное мирное время, но сейчас война, поэтому некоторые ограничения отменены. И, тем не менее, вражеские отряды подпускать настолько близко к залу заседаний Сената…
— Римское посольство? — переспросил Эйрих. — Неужто к нам заявился сам Флавий Аэций?
— Так и есть, проконсул, — ответил Самунд. — Накануне был произведён обмен заложниками, поэтому римский консул счёл возможным посетить Рим с посольством.
Эйриха в известность об этом не ставили.
— Он сейчас в Сенате? — уточнил он.
— Да, проконсул, — ответил примипил.
Это значило, что римляне хотят договориться. Император надеялся на чудо, верил, что Аэций — это ответ на все вопросы и способен поправить непоправимое, но чудо не состоялось. Кризис уже давно, задолго до Флавия Гонория, пересёк точку невозврата, поэтому поздно что-либо менять. И один человек не способен повернуть настолько далеко зашедший процесс вспять. И Эйрих бы не смог, окажись он на месте Аэция.
Поднявшись на ступени Капитолия, Эйрих кивнул охранной гвардии и прошёл в зал заседаний.
—… мирную альтернативу, — разглагольствовал консул Флавий Аэций. — Император, повинуясь воле своей милосердной души, готов признать за готами всю Италию и Западные острова, но готский народ должен гарантировать, что не будет посягать на остальные провинции империи. Что касается отнятой у патрициев земли — требуется соответствующая компенсация со стороны готского народа.
— Мы хотим себе Галлию и Иберию, — потребовал сенатор Торисмуд. — Иначе война будет продолжена, и мы всё равно заберём их. И тогда условия мирного договора будут гораздо хуже.
— Я пришёл сюда не как проигравший, — произнёс консул.
— Но можешь стать таковым, когда проконсул Эйрих Щедрый поведёт наши легионы по Иберии и Галлии, —
— Мы должны прийти к компромиссу, — Аэций оглядел всех присутствующих и увидел Эйриха. — А вот и проконсул.
— Не желаю тебе долгих лет и процветания, но рад, что мы, наконец-то, увиделись, — произнёс Эйрих.
— Тебе я тоже не желаю ничего, но также рад, что смог увидеть тебя, наконец-то, — ответил консул. — На самом деле, я ожидал встретить тебя под Массилией.
— Угадай ты направление моего удара, кто-то мог бы подумать, что ты хорошо изучил меня, — усмехнулся Эйрих, после чего посмотрел на Торисмуда. — Мне очень интересно, почему я не поставлен в известность о таких высоких переговорах.
— Мы послали к тебе гонца, — ответил тот. — Видимо, дорожные неурядицы.
Это было брехнёй.
— Можете посвятить меня в курс? — спросил Эйрих.
— Император Западной Римской империи, Флавий Гонорий Август, пожелал закончить нашу вражду, с чем и послал в Рим консула Флавия Аэция, — сообщил Торисмуд.
А Эйрих помнил времена, когда этот почтенный сенатор не мнил себе места значимее, чем в небольшой готской деревушке, старейшиной средней руки…
«И посмотрите, где он теперь и с кем он разговаривает…» — подумал Эйрих.
— Консул Флавий Аэций осознаёт, что взять Италию не в его силах, поэтому предлагает некие компромиссы, — продолжил сенатор Торисмуд. — Нас не устраивают идеи компенсаций завоёванной земли, не устраивают идеи уступок уже освоенных территорий, поэтому всё выглядит так, что мы не придём с консулом Флавием Аэцием к каким-либо значимым соглашениям.
— Но мы только начали, — констатировал римлянин.
О нём уже говорят, что он истинный римлянин, способный вознести величие своего народа к небесам. Успехи в Африке и в Галлии убеждают императора и двор в том, что они сделали ставку на правильного человека. Но столкновение с регулярной армией готов расставило всё на свои места.
— Тогда не смею отвлекать и мешать, — усмехнулся Эйрих и пошёл на выход, но у дверей обернулся. — Я рассчитываю на отдельную беседу с Флавием Аэцием после заседания.
Он покинул зал заседаний и пошёл в ближайший термополий.
— О-о-о, какие люди опять решили увеличить мои продажи! — с радостью воскликнул римлянин Гай Сауфей.
— Здравствуй, Гай, — кивнул ему Эйрих. — Мне как обычно.
— В считаные секунды! — заверил его торговец и начал накладывать в тарелку горячую чечевичную кашу.
Эйрих сел за стойку, бросил на неё несколько медных монет, после чего приступил к уже подготовленной трапезе.
Римляне считают, что питание в термополии — это удел простолюдинов, недостойный истинных нобилей, но Эйрих счёл такой тип питания очень удобным, когда тебе лень идти домой во время обеденного перерыва. Быстро, дёшево, вкусно — три столпа, на которых зиждется благополучие любого термополия.