Чингисхан. Демон Востока
Шрифт:
Манджаники вновь разрядились лишь спустя минуту, в точности по расчётам Эйриха.
Камни полетели в нужном направлении, но очень хаотично, потому что вес у них был разный, что неизбежно влияло на их скорость.
Часть бессмысленно осыпалась на траву, но некоторое количество попало очень удачно, достав минимум семь-восемь знатных воинов. Наповал убило не всех, но даже три-четыре убитых уже делает затею с осадными машинами ненапрасной.
Эйриха беспокоил пронзительный скрип дерева, очень щедро смазанного оливковым маслом, в точном соответствии с наставлениями
— Приготовиться! — приказал Эйрих.
Идти тут было недалеко, сотня пассов, поэтому враги очень быстро оказались в опасной близости. И тогда слово и дело взяли легионы.
Кажущиеся бесчисленными плюмбаты устремились к врагам, усеяв щиты и землю своими оперениями. Многие визиготские воины пали замертво от марсовых колючек, но воевать с легионерами — это для них дело привычное, поэтому пробои в строю оперативно заполнились, а сам боевой порядок ускорился, чтобы схлестнуться с уже бегущими на них легионерами. Секунды спустя произошло столкновение, обозначившееся мгновенным возрастанием интенсивности кровопролития.
По врагу дополнительно ударил последний на сегодня залп из камнемётов. Несколько камней ударили по своим, убив нескольких остготских воинов, но зато враг получил где-то десять-пятнадцать навсегда выбывших. Эйрих подумал, что он правильно сделал, что приказал больше не стрелять, хотя соблазн продолжать обстрел был велик.
Всадники визиготов начали обход вражеского строя с правого фланга, как и заведено в этих краях, а эквиты Эйриха, действуя по утверждённому плану, бросились на перехват.
«У визиготских всадников нет шансов», — констатировал Эйрих.
Да, они тоже были вооружены контосами — идея остготов была невольно признана жизнеспособной, только вот сёдла у них римского типа и бить они собираются не из токов, а с рук. Тут заведомо нечестное противостояние, без каких-либо шансов для противника.
Между двумя боевыми порядками пехоты возникла неровная линия соприкосновения, где ревели рты, трещали щиты и гремел металл, но она быстро и естественно выравнивалась, когда воины обеих сторон буквально выталкивали слишком далеко прорвавшихся врагов щитами.
Всадники тоже столкнулись в образцовой сшибке насмерть. Слабость визиготских конников показала себя очень быстро, потому что мощные удары из токов пробивали шеи коней и всадников за ними, а вражеские контосы пусть и нанесли существенный урон в ответ, но он был менее значим, что было видно даже со стороны.
Превосходство остготской кавалерии было продемонстрировано и в фазе после сшибки, когда обломки контосов были отброшены и в дело пошли мечи и щиты. А у визиготов, вооружённых на манер далматских эквитов, с собой были только мечи, потому что щиту в такой манере экипировки
И так здорово уменьшенная численность визиготских всадников начала стремительно сокращаться под ударами ловко мечущихся в сёдлах эквитов, уже наученных подобному стилю ведения боя многочисленными схватками в ныне сверхпопулярном среди остготов кок бору.
— Как я думал — так и получилось… — прошептал Эйрих, переключая внимание на командную ставку Алариха.
А рейкс орал на кого-то и тыкал пальцем в тающую на глазах визиготскую кавалерию. Воин в дорогих доспехах тыкал туда же в ответ и тоже кричал что-то, широко разевая рот.
«Видимо, толкуют о вводе резерва», — с усмешкой подумал Эйрих.
Ещё нескоро все поймут преимущество новых сёдел и всю прелесть удара из четырёхслойного тока, многократно прошитого через всё седло. Это ведь неочевидно и догадаться до такого можно только случайно.
— Саварик!!! Действуй по плану!!! — приказал Эйрих, решивший, что время пришло. — Знаменщик, сигналь ему!
Знаменщик поднял пурпурный флажок и взмахнул им три раза.
Франкский сотник поднял белый флажок, свидетельствующий об отчётливом принятии приказа.
Так как у Алариха ещё где-то двадцать пять тысяч воинов в резерве, а у Эйриха лишь девять тысяч, честно воевать ни в коем случае нельзя.
Камнемёты были заряжены сосудами с дымовой смесью, утяжелены дополнительными камнями, после чего Саварик начал командовать стрельбой.
Глиняные горшки, уже создающие удушающий дым, травящий начавших надсадно кашлять «осадных мастеров», полетели в сторону врагов, оставляя за собой чётко различимые дымовые шлейфы. И упали эти горшки прямо за порядками визиготов, на дистанции максимальной дальнобойности манджаников, разбиваясь и разбрасывая вокруг горящую дымовую смесь.
Эти горшки влетели Эйриху в очень серьёзные деньги, потому что иудейскую смолу и громовой камень выкупали со всего Константинополя, а товар это специфический, нужный отдельным, весьма малочисленным, категориям населения. Тем не менее, Флавий Антемий буквально в ультимативной форме приказал коллегии «Искателей сути вещей» раскрыть хранилища и продать всё, что требует претор Эйрих Ларг. Деньги дал Сенат, потому что у Эйриха, наверное, по причине неуёмной щедрости, собственные средства закончились.
Когда рассматриваешь деньги исключительно как ресурс для реализации, пусть и, безусловно, полезных, но однозначно дорогостоящих задумок, не бережёшь их как зеницу ока, не копишь их в глубоких сундуках, чтобы с неподдельной любовью чахнуть над ними томными паннонскими вечерами, они имеют свойство быстро заканчиваться…
Дымовая завеса «легла» очень плотно и высоко, перекрыв центр визиготских боевых порядков, а остготские легионеры дополнительно усугубили всё это собственными дымовыми горшками, закинутыми, вперемешку с зажигательными, в глубину строя визиготов.