Чингисхан. Неизвестная Азия.

Бушков Александр Александрович

Узнав о гибели мужа, княгиня Евпраксия, чтобы не достаться охальнику Батыю, вместе с малолетним сыном бросилась с высокой башни и, естественно, погибла.

Красиво, конечно. Но никакими историческими источниками не подтверждается. Во-первых, в истории татарских завоеваний попросту не отмечено ни единого случая, чтобы хан или военачальник требовал жену у живого (на вдовах погибшего противника, конечно, женились сплошь и рядом). Во-вторых, Феодор был послом, то есть личностью, по татарским понятиям, неприкосновенной, и трудно поверить, что Батый сделал бы послу такое предложение, да еще приказал

его убить. В-третьих, неизвестно когда и кем написанная «Повесть» — единственный источник, сообщающий о сексуальной невоздержанности Батыя и случившейся из-за этого трагедии. Изобилует он прямо-таки фантастическими «деталями»: «свидетелем» всего этого якобы послужил доверенный человек князя Феодора, его «пестун» Апоница. Когда татары, выполняя приказ Батыя, поголовно истребляли русское посольство посреди ханской ставки, располагавшейся в центре татарского лагеря, оный Апоница тем не менее где-то ухитрился укрыться — а потом тут же, недалеко от Батыевой юрты, похоронил по-христиански тела всех умученных, выбрался из лагеря незамеченным и добрался до русских, где поведал всю эту историю летописцам…

Да это же попросту древнерусская беллетристика! Сентиментальный роман, каковой вовсе не является порождением галантного восемнадцатого века.

В чем нас убеждают кое-какие многозначительные детали. В Чернигове, как писали дореволюционные русские фольклористы, «старожилы показывали курган Черная Могила и курган княжны Черны, считавшиеся соответственно могилами князя Черного и его дочери, которая якобы выбросилась из окна своего терема и лишилась таким образом жизни во время осады Чернигова князем древлянским, пленившимся ее красотой».

А согласно булгарским летописям, когда татары уже захватили город Биляр, жена царя Алтынбека Фатима обняла своего малолетнего внука, сына царевны Алтынчач, и вместе с ним бросилась с вершины минарета «Сулейман»…

Таким образом, есть серьезные основания подозревать, что в «Повести о разорении Рязани Батыем» просто-напросто использован бродячий литературно-фольклорный сюжет того времени, опиравшийся, очень возможно, как раз на историю гибели царицы Фатимы. Которая, правда, была уже бабушкой преклонных лет и вряд ли была способна разжечь страсть в сердце татарского полководца — но на то и существует изящная словесность, чтобы романтически приукрашивать скучные бытовые подробности…

Вот, к слову, о рязанских князьях. Есть любопытная статистика, основанная на доподлинных исторических фактах. Татары убили — обратите внимание, в честном бою лицом к лицу — всего одного рязанского князя, Юрия Игоревича (смерть Феодора отнесем к разряду баснословия). А вот за двадцать лет до того, в 1217 году, не дикие степные кочевники, а доподлинные Рюриковичи Глеб Владимирович и его брат Константин убили шесть членов рязанской княжеской фамилии. Дело, можно сказать, житейское, вполне в стиле той эпохи: Глеб и Константин хотели захватить власть в Рязани, а потому пригласили этих шестерых князей на почетен пир, но вместо пира велели своим дружинниками всех перерезать. Те и перерезали. Нужно непременно уточнить, что один из шести убитых был родным братом Глеба и Константина, а остальные пятеро — двоюродными… Кто у нас в этой истории (и тьме ей подобных) выглядит благороднее — татары или Рюриковичи?

К слову, о знаменитом граде Козельске — том самом, который якобы семь недель героически отбивал приступы Батыя. Булгарская летопись уточняет, что Козельск держался не семь недель, а семь дней. И жители его вовсе не погибли поголовно: когда настал седьмой день осады, находившиеся в Козельске конные дружинники, то есть профессиональные бойцы, ранним утром прорвались из города. Татары, застигнутые врасплох, не сумели их перехватить, и конники,

потеряв несколько человек, благополучно ускользнули.

Летопись на этом прекращает рассказ — но его можно продолжить. Обратите внимание, спаслись только конные. Те самые военные профессионалы. А как же остальные! Городские жители, у которых наверняка не было коней?

Вывод напрашивается сам собой: горожан конные витязи попросту бросили. Сами спаслись на борзых конях, а «лапотников» преспокойно оставили на произвол судьбы. Их-то и перебили до последнего человека разъяренные татары… Вряд ли эту историю можно отнести к тем, что прославили русское оружие. А в общем древнерусских дружинников не зря сравнивают с западноевропейскими рыцарями. Совершенно рыцарское поведение: господа в кольчугах, профессиональные бойцы, спасают в первую очередь свои драгоценные персоны, нисколько не заботясь об участи сиволапых простолюдинов…

Не будет преувеличением сказать, что Батыево нашествие затронуло лишь некоторую часть Руси, а не всю «Русскую землю». Некоторые города были и в самом деле взяты штурмом, сожжены, разграблены, а население понесло немалые потери. Но в то же время значительная часть князей и городов преспокойным образом полюбовно с татарами договорилась. Князь Ярослав Всеволодович, отправившийся к татарам с данью в то время, когда они еще и не объявлялись под Киевом, вовсе не выглядит каким-то одиноким выродком — он всего-навсего успел первым…

Богатый торговый Углич практически моментально нашел общий язык с татарами — дал лошадей и провизию, заплатил дань, и татары ушли. Точно так же поступили другие поволжские города — Ярославль и Кострома. Интересно, что Четвертая Новгородская и Первая Софийская летопись о каком-либо штурме Киева не упоминают вообще, излагая события совершенно иначе: татары, мол, «придоша с миром к Киеву и смирившеся с Мстиславом и с Владимиром и с Даниилом». Имеется в виду Даниил Галицкий — который с татарами не воевал ни дня, а именно что «смирившеся»! Такая вот загадочка. Ясно одно: далеко не все русские летописцы считали, что Киев был взят штурмом и разорен…

Да и с Господином Великим Новгородом все, как выяснилось, неоднозначно. Принято было считать, что татары до него не добрались из-за распутицы. Или вообще не собирались на Новгород идти.

Булгарская летопись излагает другую версию: в Новгород прибыли послы от великого хана Угедэя с его письмом, в котором он обещал не трогать город, если новгородцы не станут помогать великому князю владимирскому и будут держать нейтралитет. Князь Александр Ярославич, будущий Невский, посоветовавшись с остальными двумя «ветвями власти», городскими и церковными, это предложение принял. Учитывая последующие теснейше-дружеские отношения Невского с Золотой Ордой, как-то больше верится булгарам, нежели отечественным книжникам…

Точно так же моментально признали себя вассалами татар Волховские княжества — самый загадочный элемент русской средневековой истории. Историки до сих пор не пришли к согласию, где же, собственно, эти княжества располагались — то ли в Подолии, то ли на юге Черниговщины. Но в том, что они существовали, сомневаться не приходится: очень уж часто они упоминаются в древних источниках.

И вовсе уж неведомым образом избавились от татарского нападения жители богатого торгового Смоленска. Известно, что передовые отряды татар были от него в 25 верстах — а потом отчего-то ушли. Никаких достоверных сведений нет, но, когда речь заходит о «богатом» городе, «торговом», то выводы напрашиваются совершенно несложные: кто-кто, а купцы испокон веков умели договариваться с любым захватчиком, пересыпая нечто звенящее и приятно поблескивающее из горсти в горсть…