Чингисхан. Неизвестная Азия.

Бушков Александр Александрович

Несомненно, на Руси продолжалась бы та же заварушка. Князей было столько, что покончить с их бесконечными войнами-заговорами-налетами могла только могучая внешняя сила, какой и стали татары. Так что без Батыя все катилось бы по накатанной: сильные князья воевали бы друг с другом, временами отвлекаясь от этого занятия, чтобы устроить очередной набег на булгар или вмешаться на манер Даниила в европейские дела. Соседи не оставались бы в долгу — и, нет сомнений, понемногу прибирали бы к рукам те или иные окраинные области Руси. Поскольку хватало крепких соседей. Булгария и Венгрия были едиными государствами, Польша тоже после междоусобиц объединилась в неслабое королевство,

да вдобавок подрастало как на дрожжах Великое княжество Литовское…

Не будет чересчур уж беспочвенной фантазией предположить, что подобное состояние для Руси могло затянуться на столетия. Напомню, что именно так и обстояло с Германией и Италией — они долгими столетиями оставались скопищем независимых «суверенов» и только во второй половине девятнадцатого века сумели объединиться в единые державы. Потому что нашлись достаточно сильные личности, сыгравшие роль объединителей. А если бы у Германии не было Бисмарка, а у Италии — Кавура? Нельзя исключить, что и двадцатый век означенные страны встретили бы, пребывая в пошлой раздробленности.

Францию согнал в единое государство кардинал Ришелье — а если бы он умер в юности или стал жертвой одного из многочисленных заговоров?

В те времена, когда Колумб плыл в Америку, еще не существовало никакой такой «Испании». Колумба отправила в море страна, именовавшаяся «Кастилия и Леон»: два государства из нескольких, на которые была разъединена Испания, объединились совсем недавно — и прошло еще много времени, прежде чем возникла та Испания, какую мы знаем…

Короче говоря, была серьезная вероятность, что без татар Русь так и осталась бы разобщенной. Строго рассуждая, возвышение Московского царства при Иване Грозном никак нельзя считать «победой русских над басурманами». Называть это следует несколько иначе: после распада Золотой Орды ее бывшие улусы, то бишь провинции (как-то: Московия, Казанское и Астраханское царства, Ногайская и Сибирская орды и Крымское ханство) начали меж собой ожесточенную борьбу за гегемонию над бывшим пространством империи — и в этой борьбе победил Московский улус…

Кто-нибудь ехидный может напомнить, что на Русь, когда она уже была вассалом Золотой Орды, иногда устраивали натуральные разбойничьи набеги те или иные татарские предводители.

Все правильно, кто ж спорит. Но, во-первых, все эти набеги, если их сосчитать и изучить, уступали размахом прежним чисто русским войнам и войнушкам. Во-вторых, не происходило ничего нового — до татар русские князья точно так же грабили и опустошали земли соседей. Еще Владимир Мономах, автор сохранившихся морализаторских наставлений, как о чем-то само собой разумеющемся вспоминал о полном опустошении им Минска: «не оставил ни челядина, ни скотины». Сможет кто-нибудь внятно объяснить, чем татары хуже русских? Что они совершили такого, превышавшего бы «достижения» русских князей? Да ничего…

А когда речь заходит о русских людях, угнанных татарами на чужбину, следует сделать парочку немаловажных уточнений.

Во-первых, во времена «ига» татары не занимались продажей русских пленников за границу своей державы — разве что в ничтожном количестве. Они угоняли к себе, в первую очередь, умелых ремесленников, которые потом не в цепях спину гнули где-нибудь в подземелье — наоборот, судя по воспоминаниям иностранных путешественников, жили свободно, получали плату за труд и пользовались всеми теми же правами, что и татары. Это гораздо позже, после распада Золотой Орды, Крымское ханство сделало торговлю русскими пленниками главной статьей экспорта…

Во-вторых, как это ни прискорбно напоминать, но и сами русские практиковали работорговлю задолго до прихода «злых татаровей», причем торговали такими же христианскими душами, как и сами (хотя, например, и у католиков, и у мусульман

категорически запрещалось продавать в рабство единоверцев). Самые первые русские купцы, с которыми еще в X веке столкнулись в Булгаре арабские гости, привозили туда не только меха, но и молодых девушек, уж безусловно, не «бусурманских». Позже, в Константинополе, когда там образовался целый русский торговый квартал, среди его обитателей было немало русских работорговцев. Арабский путешественник XII века встретил торгующих невольниками русских аж в Александрии Египетской — надо полагать, мужички были ушлые и предпочитали сами возить товар, а не прибегать к услугам посредников. Русский епископ Серапион, умерший в 1275 году, в числе грехов, навлекших разные беды на русскую землю, упоминает и такой: «…братью свою ограбляем, убиваем, в погань продаем». То есть речь опять-таки идет о том, что русские преспокойно продавали «басурманам» своих единоверцев, захваченных во время очередной княжеской междоусобицы — для того сплошь и рядом эти усобицы и затевались, чтобы, помимо прочего, разжиться живым товаром, обладавшим приличной стоимостью на иностранных рынках. Сохранилась письменная жалоба рижского купца на самоуправство витебского князя, который в 1300 году посадил его в тюрьму без всякой вины, «по беспределу». Так вот, рижанин прибыл в Витебск, чтобы «девки купити» — причем князь упек его за решетку вовсе не за это.

Так что работорговлей русские занимались и до татар, и во время «ига» и после его окончания… Чем в данном случае татары хуже?

А теперь поговорим об одном существеннейшем отличии татарских нашествий от русских усобиц.

В отличие от русских, татары не грабили церкви и не обижали священнослужителей. Погибших во времена Батыева нашествия русских священников можно пересчитать по пальцам — причем их смерть последовала в горячке боя, при том, что большая часть татарских воинов была безграмотным простонародьем, попросту не способным опознать русского попа.

1169 год. Суздальский князь Андрей с примечательным прозвищем Боголюбский берет Киев штурмом, а потом победители увлеченно грабят город. Не ограничиваясь «мирскими» пожитками, воины одиннадцати князей, составлявших войско Боголюбского (половцев там не было), опустошили и монастырь, и церковь Святой Софии, и Десятинную церковь. «И церкви опустошили от икон и книг, и ризы с колоколами все вынесли. И Печерский монастырь Пресвятой Богородицы зажгли».

1204 год. Рюрик Ростиславич в очередной раз напал на Киев: «…и митрополию Святой Софии разграбили, и Десятинную церковь Богородицы разграбили, и монастыри все, и иконы захватили, и кресты честные, и сосуды священные, и книги, и платье блаженных первых князей, что висело в церквах святых памяти ради… Монахов и монашенок почтенных годами изрубили, а попов старых, и слепых, и хромых, и иссохших в трудах всех тож изрубили…»

Могут сказать, что войско Рюрика состояло из половцев, и это будет чистая правда — но в летописях не отмечены попытки Рюрика хоть как-то унять свое расшалившееся воинство…

В 1372 году тверские дружинники, взяв новгородский Торжок, обобрали с икон все серебряные оклады, а церкви спалили. Новгородцы тоже не уступали — в 1398 году они, взяв Устюг, «пограбиша» тамошнюю соборную церковь (а ведь дело происходило уже после окончания «ига»). В 1434 году великий князь Василий Васильевич, взявши Галич, хладнокровно спалил все тамошние церкви и монастыри…

Дело в том, что христианская практика тогдашних русских носила некий явственный отпечаток язычества. Свои иконы, чтимые в том или ином княжестве, считались неприкосновенной святыней, и любого земляка, посягнувшего на них, истребили бы без пощады. Зато иконы и церковное имущество других княжеств чем-то святым не считалось совершенно…

И главное, никак нельзя сбрехнуть, что это-де «безбожные татаровья» научили чистых душой русских грабить церкви и насиловать монахинь, вот что печально…