Чингисхан. Пядь земли
Шрифт:
Насколько знал Эйрих, введение налогов обещало пройти тяжело и кроваво, поэтому едва ли Сенат успел принять закон за какие-то там пять месяцев. Значит, деньги появились откуда-то ещё.
— Откуда? — спросил мальчик.
— А, ты же не знаешь... — Зевта увидел недовольную Тиудигото, несущую малый кувшин. — Благодарю тебя, любовь моя...
Мать бросила на него насмешливо-скептический взгляд и пошла по своим делам.
— Чего я не знаю? — спросил Эйрих.
Зевта налил в пустой кубок живительной влаги и начал
— Видел гуннов на вчерашнем пире? — поставив кубок на стол, спросил он.
— Видел, — кивнул Эйрих, отставивший обглоданную ножку куропатки.
— Это ведь не проезжие и не простые люди, — произнёс отец, наливая в кубок новую порцию.
Самочувствие его резко улучшилось, он как-то повеселел.
— Так кто эти непроезжие и непростые люди? — спросил Эйрих.
— Руа, сын Улдина, — произнёс Зевта. — Приехал с младшим братом — Мундзуком, а также двумя его сыновьями — Аттилой и Бледой.
Глава восемнадцатая. Мнение сенаторов
/25 ноября 408 года нашей эры, провинция Паннония/
Зевта довольно улыбался, видя на лице сына нешуточное удивление.
— Зачем они тебе? — не понял Эйрих.
— А вот теперь закрой рот и цепко внимай, — Зевта навалился на стол, сдвинув поднос с куропатками и приблизился к Эйриху.
Говорил он тихо, даже огляделся по сторонам, опасаясь, что кто-то услышит.
— Мундзук и Руа — это претенденты на титул рейкса гуннов, — Зевта ещё раз огляделся, будто они находятся не дома, а в чужом месте. — Есть ещё Октар и Оэбарс, тоже сыновья Улдина, но эти двое воздержались от притязаний и сидят тихо в своих уделах. И без них хватает желающих стать гуннским рейксом. Причём эти люди настолько могущественны, что Руа и Мундзуку с ними не тягаться. Как говорит Руа, сейчас ближе всех к власти подобрался Дариураш, сын Грода.
Отец сделал паузу на отстранение от стола и залповое выпивание вина из кубка.
— Кхэм... — Зевта вытер губы левым рукавом, после чего взял ножку куропатки. — Этот Дариураш оказался хватким, умеющим договариваться и хорошо обещать, поэтому под него уже ушли несколько родов визиготов, пара-тройка родов вандалов, включая битых тобою асдингов, один крупный род сарматов, ещё какие-то сабиры к нему присоединились...
— То есть очень вероятно, что рейксом гуннов станет он? — уточнил Эйрих.
— Кое-кто уже даже не сомневается в этом, — усмехнулся Зевта.
— И ты приютил этих четверых, чтобы попробовать поставить рейксом гуннов кого-то из них? — предположил Эйрих.
— Ты не дурак, всё понимаешь, — похвалил его отец. — За Руа стоят таифалы из остготов, родственнички наши, ещё аланы сказали, что за него.
— Кто из аланов? — уточнил Эйрих.
— Аорсы, ещё пару родов сираков, — ответил Зевта. — Я точно
— Ты ведь понимаешь, что гуннов нам не победить? — поинтересовался Эйрих.
— Ты уже побеждал их, убил Улдина... — покачал головой отец.
— Вот это, скорее всего, станет проблемой, — вздохнул Эйрих. — Я бы, окажись на месте Руа и Мундзука, не стал бы иметь никаких дел с убийцами собственного отца.
Зевта задумался, сделав паузу на новый кубок вина.
— Твоя правда, я бы тоже не хотел иметь дела с такими людьми, — согласился он. — Но Сенат уже решил, что мы будем участвовать в гуннской междоусобной войне.
— Когда следующее заседание? — спросил Эйрих.
— Уже должно идти, — ответил Зевта. — Старики должны были обсуждать распределение зерна на зиму из общего склада, чтобы помочь тем родам, которые не сумели накопить достаточно. Если сумеешь пролезть между руганью и проклятьями, которыми осыпают друг друга сенаторы, можешь попытаться высказать свою позицию по поводу помощи Руа и Мундзуку. Но знай — этот вопрос уже решённый и следующей весной, как сойдут снега, я поведу войско на север.
Это очень неудачный сценарий для Эйриха. У него обязательства перед Флавием Антемием, который ждёт, что в Западную Римскую империю вторгнутся остготы, чтобы нанести ей непоправимый урон, а тут оказывается, что остготы впутываются в гуннские дрязги, с непонятными выгодами и исходами.
Просто невероятно, что самые опытные представители племени, не ожидающие от окружающего мира ничего хорошего, вдруг безоговорочно верят приехавшим гуннам и готовы дать им свою армию.
Должно быть что-то ещё.
— Тогда я пойду в Сенат, — встал Эйрих из-за стола. — Альвомир, ты где?!
Эйрих вышел во двор и увидел гиганта, сидящего на лавке. Альвомир вырезал что-то из деревяшки, орудуя немаленьким охотничьим ножом.
— Что делаешь, внучок? — с отеческой улыбкой спросил Эйрих.
— Эрик! — показал гигант результат своей работы.
Эйрих вгляделся в деревяшку и с удивлением опознал собственное лицо. Не без огрехов, нос слишком мелковат и с горбинкой, но черты отлично узнаваемы.
— Как ты это сделал? — удивлённо спросил мальчик.
— Э-э-э... — Альвомир крепко задумался. — Резал...
— Тенгри отобрал у тебя разум, но взамен щедро вознаградил, — хмыкнул Эйрих.
Резьба по дереву — это отличное увлечение. Сам Эйрих, в прошлой жизни, тоже некоторое время увлекался резьбой, делая игрушки своим подрастающим детям.
«Джучи, помнится, всегда особенно любил статуэтки волков...» — подумал он.
— А кто это — Тенгри, деда? — спросил Альвомир.
— Это бог, — ответил Эйрих.
— Он хороший? — спросил Альвомир.