Чингисхан. Пядь земли
Шрифт:
— Кок бору называется, — ответил Эйрих, после чего сел и от души зевнул. — Это когда всадники делятся на две команды и борются за тушу обезглавленного козла...
— Звучит как ерунда какая-то, — усмехнулся Зевта. — И как это могло понравиться такому количеству людей?
— А что, прямо все говорят? — поинтересовался Эйрих.
— Вообще все, кого я только встречал сегодня, — ответил отец. — А Аравиг примчался с утра, предлагал мне поучаствовать. Уверяет, что я не пожалею.
— Это опасное развлечение... — произнёс Эйрих.
— Не опаснее, чем охота на вепря, — выдал веский контраргумент Зевта. — А вепря я вчера заколол.
— Твоя правда, — согласился Эйрих.
— Поэтому давай, собирайся, поедем за
— Тогда возьми сразу пять-шесть своих ближников, — посоветовал Эйрих. — Игра командная, поэтому очень многое зависит от того, насколько согласованно действуют наездники.
— Валамир, ты где там?! — позвал отец. — Позови ко мне Варабана, Брана, Хродариха, Грунара, Бертраза и Мита!
— И Савилу ещё, — попросил Эйрих. — Он участвовал вчера и неплохо себя показал.
— И Савилу тоже! — крикнул отец.
— Да, отец! — после того, как прекратился стук деревяшек, донеслось с улицы.
Валамир и Видимир сейчас готовились к испытанию в отцовскую дружину, причём послаблений или иного особого отношения Зевта для них не делал — люди будут болтать всякое, что похоронит всю возможную репутацию сыновей. Он такого, впрочем, как и Эйрих, для Валамира и Видимира не хотел, поэтому заставлял каждое утро начинать с интенсивных воинских тренировок.
Желание стать полноценными и уважаемыми дружинниками у братьев было истовое, поэтому тренировались они добросовестно. Возможно, было бы лучше им пойти в легионеры, чтобы стать будущим остготского народа, но они не захотели да и сам отец хотел бы видеть их в собственной дружине.
«Через пару лет, когда легион покажет себя, им ещё будет не поздно вступить в него», — подумал Эйрих.
— Эта твоя "кокбара" — настоящая новость, — усмехнулся Зевта. — Никогда не видел, чтобы все так возбуждались от чего-то кроме внезапного налёта или сборов на войну.
— То ли ещё будет, — ответил на это Эйрих. — Ещё хочу устроить соревнование по борьбе, но это в будущем.
У римлян гонки на колесницах и борьба, а у остготов будет кок бору и борьба — так решил Эйрих.
— Что будешь делать с пленными? — спросил вдруг отец.
— Хочу продать их римлянам, — пожал плечами Эйрих. — Гонцы уже поехали в Сирмий с моим предложением. Желающих купить такую прорву рабов достаточно, поэтому мы выручим с этого очень много денег. Сенат будет доволен...
— У меня вчера был разговор с Руа, — вздохнул Зевта. — Он хочет освободить пленных, чтобы они пошли под его руку.
— Мы и так слишком щедры с этими гуннами, — покачал головой Эйрих. — Нам выгоднее продать пленных, а не отдавать их Руа просто так.
— Я пообещал обдумать его просьбу, — отец почесал бороду. — Надо дать ему хоть кого-то.
— У нас там, в основном, визиготы и вандалы, — задумался Эйрих. — Гуннов всего человек восемьсот... Нет, всё равно невыгодно.
Посмотрев на отца, он увидел, что Зевта недоволен.
— Ладно, четыреста человек, если изъявят желание идти под руку Руа, — произнёс Эйрих. — Но не больше.
— За сколько ты хочешь продать их? — спросил отец.
— Если продавать по чуть-чуть, то пятьсот-шестьсот силикв за воина, — ответил Эйрих. — Но мы будем продавать массой, поэтому цена за каждого упадёт до ста-двухсот силикв.
Ответ сильно удивил отца. Он, наверное, никогда не задумывался о том, за какие деньги римляне продают и покупают своих рабов.
— У нас две тысячи восемьсот рабов... — произнёс он, после чего начал мучительно считать.
— Если продавать по сто пятьдесят силикв, то выйдет четыреста двадцать семь тысяч пятьдесят силикв, — Эйрих уже давно всё посчитал. — То есть семнадцать тысяч семьсот девяносто три солида. Ну или три таланта и сорок одна мина золота.
— Сколько?! —
Тут пришлось посчитать, но Эйрих справился довольно быстро. Счёт — это та вещь, которой он неплохо владел и в прошлой жизни.
— Ровно шестьдесят тысяч силикв, если считать по сто пятьдесят силикв за раба, — ответил он. — Две с половиной тысячи солидов.
— Безумие... — прошептал отец. — Но почему так дорого?!
— Мне сказали, что латифундисты и владельцы шахт окупят стоимость раба двадцатикратно или даже выше, — ответил Эйрих. — Но, думаю, мы продадим рабов дешевле, чем сто пятьдесят силикв за голову, потому что с римлянами всегда непросто. Зная, что у нас есть избыточное количество рабов, они откажутся покупать слишком дорого. Будет сговор магнатов, которые срежут нам цену во всём диоцезе и окрестностях.
— Шестьдесят тысяч силикв за четыреста пленников... — Зевта явно был поражён. — А что если я предложу Руа выкупить всех гуннов?
— Дело твоё, — пожал плечами Эйрих. — Но у меня расценка такова: сто пятьдесят силикв за голову, независимо от того, что за человек этот пленник.
— Двести силикв за каждого, — усмехнулся отец. — Надо же и мне что-то поиметь, ведь так?
— Если сам договоришься — во имя бога, — ответил Эйрих.
— Ладно, это после того, как покажешь, что да как в кукабори или как её там... — махнул рукой отец.
Примечания:
1 — Кок бору — также известная как «козлодрание», «улак тартыш», «кокпар», «кук буре» или «кёк-бёрю» — командная конноспортивная игра, целью которой является завладение тушей обезглавленного козла. В современном виде эта игра обзавелась регламентом, двумя казанами, куда надо закидывать тушу, чтобы команда зарабатывала очки, но в традиционном виде кочевники не заморачивались сложными правилами и единственной целью была доставка туши в условленное место, в то время как противоборствующая команда должна была этому помешать и доставить в своё условленное место. Обычно условленным местом являлся родной аул участников. Наградой за победу в древности служила сама туша козла, которая, вообще-то, состоит из мяса, но в современности обычно назначают весьма щедрые призы. Игра эта даже сейчас крайне небезопасная, а в былые времена была чем-то сродни экстриму. Конное поло, если сравнивать его с кок бору — это развлечение для английских полупокеров. Даже сейчас, при регламенте и ограничивающих беспредел правилах, летальность этого спорта далеко не нулевая, а травмы коней и всадников вообще в порядке вещей. У киргизов до сих пор популярна своя самобытная версия этой игры — «аламан улак», где задачей является захват туши козла или телёнка массой около пятидесяти килограмм и прибытие в условленное место, только не в команде, а в режиме «deathmatch», где каждый сам за себя и победитель только тот, кто смог забросить тушу в нужное место. Обычно киргизы устраивают «аламан улак» в честь дня рождения/свадьбы особо уважаемого человека, или дня рождения/свадьбы ребёнка особо уважаемого человека, важного праздника, вроде 9 мая, ну или какой-нибудь денежный бизнесмен хочет попиариться и стать особо уважаемым человеком. В этой версии может участвовать хоть тысяча всадников, поэтому на поле может происходить настоящее безумие. Нередко победители получают квартиры, машины, неслабые количества голов скота или очень хорошие деньги, поэтому желающих поучаствовать всегда очень много. Напоследок скажу, что голову козлу отрезают не потому, что кочевники безумные маньяки, а потому что рога козла и вообще его череп — это травмоопасная тема, легко способная поднять летальность и травматизм среди участников на запредельный уровень. В общем, кок бору — это жестокий спорт, где требуется сидеть в седле как болтами прикрученный и обладать недюжинной силой, чтобы вырывать из рук соперников не самую лёгкую тушу.