Чингисхан. Сотрясая вселенную
Шрифт:
И идея Эйриха о воинской зарплате из казны должна найти своё воплощение именно в этом войске. Желающих вступить в войско, где ежемесячно платят деньги просто за то, что ты воин и в любой день готов вступить в бой, будет много, поэтому Эйрих не сомневался, что будет положительный отклик в сообществе готов.
А после первых успехов можно учредить другие воинства, попроще, но заметно многочисленнее.
— Слышал, — кивнул старейшина Грэма. — Пришли уговаривать нас? Слухами земля полнится. Что от нас требуется?
— Выбрать тринадцать старейшин, которые переселятся в нашу деревню, чтобы заседать в Сенате, — ответил Эйрих. —
У римлян прошлого вождей тоже называли вождями, но в их магистратуре никаких вождей уже не было — эта ветвь военной власти постепенно лишилась полномочий и окончательно отмерла. Причём так давно, что уже никто и не помнит. Военный трибун — это должность из римских легионов, приближенная к обязанностям вождей. Эйрих решил, что не повредит обозначить вождей так, дать им строго очерченные обязанности и, постепенно, отнять у них всякую власть, естественным путём. Потому что в новом державном устройстве просто нет места вождям, управляющим собираемым по надобности ополчением, поэтому военные трибуны с ними ненадолго.
— С каждой деревни по старейшине? — спросил Грэма. — Если у вас уже шестьдесят деревень — не много ли людей, чтобы править одним племенем?
— Шестьдесят две, но с вами, если вы согласитесь, будет семьдесят четыре, — поправил его Эйрих. — И нет, не много. Зевта предполагает, что предельной численностью Сената будет триста мудрых мужей. Этого хватит, чтобы принимать предельно правильные и взвешенные решения, учтя все преимущества и недостатки.
— Какие преимущества от вступления? — спросил старейшина Хродха, возглавляющий небольшую деревню в дневном переходе на запад отсюда. — Что мы получим?
— А разве неясно? — удивился Эйрих. — Как говорят римляне, коллегиальную власть. Это больше, чем власть над одной деревней, но разделить её придётся с остальными сенаторами — такова цена. А ещё будет общее войско, которое будет защищать всех. Возможно, нам даже удастся отразить вторжение гуннов...
— Бред несмышлёныша, — перебил его Хродха. — Гуннов не победить.
— Я и не обещаю вам победы над гуннами, — вздохнул Эйрих. — Но нынешний набег отразить мы в силах.
Пока что преждевременно делать громкие заявления, хотя Эйрих и был уверен в себе. При наличии достаточной власти, он может победить кого угодно. Римляне? Готы способны одолеть западных римлян, а вот восточные ещё слишком сильны. Но и восточных можно сокрушить, ведь проблемы у них те же, что и у западных. Гунны? Уж кочевник должен знать, как воевать против кочевников. Эйрих знал все слабые места, которые помогут сначала ослабить, а затем и уничтожить гуннов. Но всё это требовало всей полноты власти над крепким племенем, коим и является племя остготов. И полноты власти, пока что, совсем нет.
— И как ты остановишь набег? — скептически усмехнувшись, спросил Хродха.
— Общее войско, — повторил Эйрих. — Сенат уже обсуждает все детали формирования и комплектования остготского войска, которое будет заниматься войной и только войной, без отрыва на посевную, жатву и прочее. Да, так мы отвлечём от мирной жизни многих, но того требует нынешнее суровое время. Или мы сделаем так, чтобы никто не смел совершать на нас набеги, или исчезнем. Третьего не дано.
— Одним только войском дело не решить, —
— Не терпит поражений только тот, кто не воюет, — пожал Эйрих плечами. — Но это дело военное, а не мирское — мы пришли говорить о Сенате, а не о гуннах.
Нет на свете полководцев, не допускающих ошибок, нет на свете армий, которые нельзя победить. Непобедимая армия может быть сокрушена из-за ошибки полководца, а безошибочный полководец может проиграть из-за армии, которую можно победить.
И есть такие ошибки, которые допущены не сегодня и не вчера, а десятки или даже сотни зим назад. И они, порою, влияют не только на войну, но и на мир.
Например, реформы Гая Мария — эталонный образец того, о чём сейчас думал Эйрих.
Благодаря этим реформам стала возможна империя, но не будь этих реформ, республика не добилась бы и четверти ею достигнутого. Риму повезло, что эти реформы были осуществлены, но именно они послужили корневой ошибкой, которая и привела к нынешнему смертельно опасному положению империи.
«Не он, так другие», — мысленно отметил Эйрих. — «Кто-то бы догадался, пусть и несколько позже. Пролетарии (1) не могли участвовать в войне только из-за имущественного ценза, идея была у всех на виду».
Он считал, что если бы республика уцелела, она бы смогла порождать сотни и тысячи таких людей как Марк Порций Катон Старший — Эйрих считал его выдающимся человеком, который стоял на своём до конца. Катоновское «Земледелие» — это труд, который нужно найти любой ценой. Август ссылался на «Земледелие» в своей биографии, поэтому Эйрих навсегда решил, что этот труд стоит любых денег и должен быть непременно найден.
Но республика не могла уцелеть, она была обречена самим фактом появления легионов, лично верных своим полководцам. Это ошибка, берущая свои истоки сотни зим назад. И задача Эйриха — преодолеть её, найти решение. То решение, которое позволит создать вечное государство, устойчивое к любым потрясениям. Это непросто, но у него впереди вся жизнь.
— Тут он прав, — согласился старейшина Грэма. — Мы собрались не для обсуждения набегов, но собрались из-за них. Я бы и слушать тебя не стал, не будь перед нами общей угрозы. Вижу в этом деле что-то хорошее — лучше жить сообща, чтобы никто не смел рисковать идти на нас с войной. Даже гунны. Я, как старейшина своей деревни, принимаю ваше приглашение вступить в Сенат готского народа.
— Вот и отлично, — с равнодушным выражением глаз улыбнулся Эйрих. — Завтра мы отправляемся на восток, есть ещё несколько десятков отдалённых деревень, которые тоже могут к нам присоединиться. Придётся прожить некоторое время с риском налёта, но скоро мы сформируем защитное войско, чтобы обезопасить границы наших земель. Скоро мы все будем в безопасности.
Эйрих знал кочевников, знал, что ими движет, поэтому примерно представлял их образ действий. Сначала они будут нападать на ближайшие к Дунаю поселения, небольшими отрядами, а когда всё будет готово к большому набегу, ударят по самым зажиточным деревням, причём с двух или трёх направлений, с целью охвата. Бежать готы не смогут, потому что гунны будут повсюду. Очень повезёт, если удастся дать большое сражение.
«Им захочется избежать большого сражения, ведь большие сражения — это большие потери», — подумал Эйрих. — «А они придут не воинов терять, но награбить побольше».