Чингисхан. Сотрясая вселенную
Шрифт:
Вера в асов мало волновала Эйриха, потому что он считал ее ложной, но жителей деревни это очень заботило, и они даже вытащили из леса старого жреца Зигибоду, которого, как оказалось, подкармливала семья Нимана Науса.
Бородатый и немытый старик в старой и грязной жреческой робе, ярый последователь веры в асов, провел положенные ритуалы и вслух надеялся на то, что его наконец-то реабилитируют. Увы, отец Григорий, пусть и скрепя сердце, потерпел проведение торжественного похоронного обряда, яростно изгнал языческого жреца из деревни дальше куковать в лесу остаток своей никчемной жизни. Эйрих тут всю жизнь, а об обитании в окрестных лесах целого жреца даже не подозревал. Видимо, действительно очень хорошо прятался и боялся гнева новообращенных христиан, раз далеко не только Эйрих не подозревал о его существовании…
– Мы грабим римлян только
– О чем ты говоришь, сын? – заинтересовался Зевта.
Отец с некоторых пор воспринимал парня очень серьезно. Дело было в том, что он, пусть ему и не хотелось этого признавать, встал у порога к невиданному могуществу лишь за счет советов «несмышленого» сынка, который, вот уж диковинка, никогда не говорит не по делу. В их семье все знают, что если уж Эйрих открыл рот, то это, как правило, совершенно не напрасное сотрясание воздуха, а что-то важное, к чему необходимо как минимум прислушаться.
Авторитет нарабатывался все эти годы и возник неслучайно, ведь Эйрих с самого детства придерживался правила не трепаться попусту. Собственно, буквально вчера это дало свои плоды, и Зевта почти не сомневался, когда исполнял план Эйриха. Не сомневался он во многом потому, что Эйрих наводил его к плану, а не озвучивал его в лоб. Часть плана, разумеется, пришлось давать в открытой форме, но вот остальное… Зевта считал, что пришел к этому сам, на основе «ценных замечаний» от сына.
– Я говорю об Аларихе, – ответил Эйрих.
Гот Аларих – это живая легенда. Противоречивые слухи с запада доносятся изредка, но всегда сообщают то о громких победах, то о громких поражениях Алариха. Эйрих так и не смог сложить полноценной картины происходящего в Италии, ведь каждый слух мог быть ложью, а мог оказаться и правдой.
Согласно одному слуху, Аларих уже умер, потому что невозможно было выжить в настолько кровавой битве у римской реки, где визиготы были наголову разбиты. Согласно другому слуху, Аларих уже покорил империю римлян и стал там безраздельным правителем. Настолько противоречивые слухи, доносимые через десятых людей, не позволяли делать какие-то определенные выводы, и Эйрих рассчитывал разобраться самостоятельно, на основании того, что увидит своими глазами.
То, что под рукой Алариха будет лучше, чем за одну реку от непобедимых гуннов, это очевидный вывод. Как бы там ни было плохо, в этой Италии, в придунайских лесах намного опаснее, пусть сейчас и кажется, что дело обстоит наоборот.
Еще был слух, что Аларих заключил договор службы римлянам и защищает сейчас северные пределы их державы. Вот в этом Эйрих видел большие перспективы для их небольшого племени.
К своему несчастью, Эйрих до этого дня не имел возможности попутешествовать по окрестным деревням, чтобы оценить истинную численность родственных готов. Зевта и Тиудигото не знали даже примерного числа воинов, которых может выставить их сообщество в случае объявления большого похода. Герцога [31] не избирали уже довольно давно, с тех самых пор, как произошла ссора с Аларихом и отказ их племени идти дальше на запад. Эта ссора произошла во времена неразумности Эйриха, причем Зевта вспоминает о посланнике Алариха, который страшно поругался со старейшиной Торисмудом. Вероятно, Аларих, если услышит об их прибытии, будет не очень рад.
31
Герцог (др. – герм. herizogo, «тянущий за собой войско») – военный вождь, избираемый племенной знатью, чтобы возглавить большое войско для не менее большого похода. Даже в современном немецком «das Heer» – «войско, армия», а «zog» – «тащить, вытащить».
Высшим после короля феодальным титулом герцог стал сильно позже, потому что в Раннее Средневековье ему пришлось побыть племенным вождем и лишь потом, по мере феодализации всех этих диких племен, стать титулом, преследующим человечество до сих пор. Правда, сейчас эти герцоги практически ничего не значат, но так было не всегда.
На готском эта должность будет звучать как «harjis ustiuhan», то есть «предводитель войска». И да, готский язык принадлежит к восточногерманской группе, но длительное пребывание в Скандинавии, в Польше, Беларуси, а также в Причерноморье
«Нельзя же вечно дуться за дела давних времен?» – не очень уверенно предположил Эйрих.
Он сам, конечно, ничего не забывал и старался десятикратно воздать за обиды, но он жил достаточно долго, чтобы понимать, что не все люди такие. Есть и добряки, забывающие о понесенном уроне чести буквально на следующий день. И Эйрих питал надежду, что Аларих будет где-то посередине между этими крайностями и примет под свою руку раскаявшихся и все осознавших родственничков, потому что, если часть слухов о его не очень выгодном положении в Италии верна, ему отчаянно нужны воины.
– Аларих – самовлюбленный нюхатель собственных экскрементов, – заявил Зевта. – Гейрихилт правильно говорил, что нечего его слушать… Аларих – бедовый вождь, с таким не будет удачи…
Гейрихилт – это отец Бреты, бывший до самой смерти от стрел гуннов вождем их поселения, тогда находившегося сильно к северо-востоку. А ведь когда-то он назвал своего сына в честь особо сильного гуннского воина. Потом отношения испортились, гунны пошли на готов и покорили всех, кто не успел уйти за Дунай. С тех пор они обитают тут и надеются на то, что гунны забыли о беглецах…
– На все воля Всевышнего, – с философскими интонациями произнес отец Григорий. – Но в словах этого юнца все же есть зерно истины. Гунны – наша извечная беда, и они действительно могут пойти на юг любой следующей весной.
«Эх, как же тяжело воевать зимой… – подумал Эйрих, вспоминая свою прошлую жизнь. – Трава лежит под слоем снега, что вынуждает делать длительные остановки на выпас коней, войско движется о-о-очень медленно… Самое время, чем шататься по белому ничто, сидеть спокойно в юрте и кушать сочную баранину, запивая ее свежим айрагом [32] …»
32
Айраг – так монголы называли кумыс. Кумыс – это кисломолочный продукт из кобыльего молока. Процесс изготовления длительный и трудоемкий, поэтому коммерческое применение у напитка сомнительное, из-за чего его просто так не достанешь даже в странах, где он является национальным продуктом. Причиной заведомого коммерческого провала служит невозможность его консервации. Нет, законсервировать его можно, но на выходе получится какая-то ерунда.
В зависимости от длительности закваски кумыс бывает очень крепким, то есть настоявшимся, а бывает крайне слабоалкогольным, то есть свежим. Вопреки разного рода мнениям, от крепкого кумыса можно сильно опьянеть, что монгольские воины неоднократно демонстрировали, и это, собственно, заставило Чингисхана ужесточать законы в отношении алкоголя на время походов, а затем и в повседневности. Возможным источником его нелюбви к алкоголю может служить то, что его отца Есугея-багатура отравили татары, вопреки обычаю гостеприимства, дав выпить отравленный айраг. Или айраг просто оказался испорченным, чего тоже нельзя исключать.
Эйрих готов был поставить свой лук на то, что гунны зимой будут проводить время именно так, а не как они. Они же питаются грубым хлебом, иногда пробавляются мясом дичи, практически весь сезон держась рядом с римской печью.
«А гунны сидят в теплых юртах и радостно щурятся от шкворчания жира на туше барана над очагом… – с болезненной завистью подумал Эйрих. – А может, наплевать на все и податься к гуннам?»
Но он тут же отбросил эту мысль, потому что слишком многого добился среди готов. Если все будет идти так, как идет, то ему гарантировано место вождя, когда Зевта скоропостижно скончается…
– Нам нужно безопасное место подальше от гуннов, – повторил Эйрих свои слова. – Италия достаточно далеко, а если нам дадут там свою землю…
– Вчера мы видели милость римлян, – раздраженно хмыкнул Зевта. – Им нельзя доверять. Нужно отомстить им новым набегом…
– Раз мы заговорили о набегах, – решил заострить тему Эйрих. – Выборы вождя очень скоро. Сыны Бреты сами себя не выставят, а его жены сидят тихо. Значит, понимают, что никто не вступится за любого из сыновей, если ты бросишь им вызов на поединок.