Чиновник для особых поручений
Шрифт:
— Спасибо, товарищ, — серьёзно поблагодарил его Чейна и вошёл в ворота особняка.
«Хозяйничают большевички», — подумал он мимоходом, заметив скабрезное слово, нацарапанное чем-то острым на полированной крышке рояля.
Он вошёл в комнату, служившую приёмной. Большие серые глаза секретарши вопросительно уставились на него.
— Здравствуйте, барышня, — вежливо поздоровался Чейна.
— Здравствуйте, товарищ, вам кого? — в голосе помощницы едва заметно звучал жестковатый прибалтийский акцент.
— Я из Коминтерна прибыл, — Чейна достал из кармана мандат и протянул девушке.
Пока
— А, товарищ Горбовски, о, как же, мне о вас звонили, — подняла глаза девица.
Он понятия не имел, должны были про него звонить или нет, но ему вдруг показалось, что он уже когда-то видел эти глаза, и этот характерный поворот головы..
«Да мало ли шлюшек попадалось.» — отмахнулся он от назойливого чувства узнавания.
Но подсознание продолжало настойчиво зудеть, словно сонная муха, колотящаяся в мутное стекло.
— Давайте я вам пока чайку налью. Садитесь, товарищ.
Секретарша гибко поднялась со стула и пройдя через комнату, сняла с плитки, стоящей в углу на столике, исходящий паром чайник.
«Чистейший бред, — мелькнуло в голове, — помятый медный чайник на столике из благородного красного дерева».
— У нас сегодня настоящий китайский, — не закрывала рот секретарша.
И опять, глядя на её походку, что-то заныло в груди. Видел он её, точно, видел, но где и когда? Казалось, ещё чуть-чуть, и он вспомнит.
— Товарищ Сталин занят сейчас, у него делегация путиловцев. Пока они разговаривать будут, вы, как раз, чаю попьёте. Дорога дальняя, устали, небось?
Она щебетала без умолку, сбивая мысли, а сама, тем временем, проворно насыпала в чайничек заварку и, залив кипятком, накрыла салфеткой.
«Интересно, где большевики таких барышень находят?» — подумал он.
И поймал себя на мысли, что этот вопрос его совершенно не интересует. Он сам об этом подумал, чтобы отвлечься от назойливого предчувствия, шепчущего о том, что всё идёт не так.
А секретарша, наливая чай, обожглась и, совсем по-детски, схватилась пальцами за мочку уха.
— Вам покрепче?
— Да, пожалуйста.
«Подожду минут пять, — решил, наконец, он. — Если нет, значит, сегодня не судьба».
Он поднялся, чтобы перейти к столу. А девушка поставила перед ним стакан с густо-янтарным чаем и, выпрямившись, поправила рукой волосы. И тут он её узнал!
В 1911 году, в Париже, когда Чейна уже успел получить свою кличку, его последний наставник Ахиро-сан, в одном кафе на Монмартре, украдкой показал ему совсем молоденькую девушку, весело болтавшую с художниками.
— Запомните её. Это Виола [80] . У меня к ней личный счёт. Она убила моего любимого младшего брата. Я должен убить её или умереть.
— Эта фитюлька? — изумился Чейна, глядя, как та, смеясь, поправила свои волосы.
— Её внешность обманчива. Она опаснее, чем гремучая змея, — спокойно констатировал
80
Виола (итал. violet) — «фиалка».
Через неделю Ахиро-сан исчез. Да так и не нашёлся.
Воспоминание молнией пронеслось в голове. Не поднимая глаз на девушку, убийца шевельнул кистью, и в ладонь тихо ткнулась рукоять стилета. Ловко уклонившись от выплеснутого ему в лицо чая, Чейна прыгнул вперёд, выбрасывая перед собой стилет. Он так и не узнал, что промахнулся. В глазах полыхнула ослепительная вспышка, и он умер, даже не успев упасть на пол.
— Что за шум, Инга? — строго спросил Сталин в приоткрытую дверь.
— Человеку плохо стало, — спокойно ответила она. — Сейчас врача позову.
Глава 19. Тихий особняк
Они сидели в библиотеке с плотно задёрнутыми портьерами, чтобы ни один луч света не мог вырваться в сплошной мрак ненастной ночи. Иногда товарищ Сталин позволял себе, далеко за полночь, после бурных споров и взаимных упрёков, возникавших на совещаниях, закрыться у себя в кабинете. Ну, кто заподозрит, что он может, накинув шинель, выскользнуть из-под опеки бдительной охраны через небольшую дверь в комнате отдыха, примыкавшей к кабинету? Неприметный автомобиль с задвинутыми шторками, с сидевшей за рулём смышлёной секретаршей, уносил его в густую ночную тьму.
Сделав большой круг и пропетляв по пустынным улицам, автомобиль с выключенными фарами мягко подкатывал к неприметному крылечку, которым в «старое время» пользовались прислуга, зеленщики и посыльные из бакалейных магазинов, доставлявшие заказ. У дверей их непременно встречал Всеволод, который всегда был в курсе таких вылазок и, проводив до кабинета, неприметно удалялся.
— Вот, скажи мне на милость, Станислав, чем тебе помешали коминтерновцы? — пробежав глазами газетную заметку под броским заголовком, Сталин взглянул на Стаса. — К нам на помощь спешили товарищи, а тут такой казус.
— Сосо, так, сам же говоришь — казус [81] , - хмыкнул Стас. — Я-то при чём, коли сцепщики водку жрут без ума и без меры? Это ж додуматься надо — пассажирский вагон рядом с цистерной в состав ставить! Никакого порядка не стало!
Сталин, прищурившись, иронически хмыкнул, но промолчал, положил на стол газету и стал неторопливо набивать трубку. Заметка, опубликованная в «Правде», вовсю клеймила Антанту и проклятых капиталистов. Подразумевалось, что именно они устроили диверсию на железной дороге. Авторы соболезновали, как положено, семьям погибших и их товарищам. И, как обычно, в последних строках клялись отомстить за героев, павших в борьбе за мировую революцию! Ну да, благо, хоть есть, на кого списать.
81
Казус (лат. casus) — происшествие, инцидент. В Уголовном праве казус — случай, когда наступление вреда невиновно, т. е. наступило в силу случайного стечения обстоятельств