Я иду с моей подкоркойпо Никитскому бульвару,листья, павшие на землю,засыхая, умирают.Я иду и наблюдаюгородские проявленья,и подкорка их приемлетчерез корку, что черствеет.Мне идут навстречу дети,и мамаши, и студенты,кто печален, а кто весел,кто глядится, будто сбрендил.Стайка юношей спесивыхнад колодой карт склонилась,как чеченцы, все чернявы,знать, кого-то проиграют.Неподалеку старухаодиноко на скамейкеразговаривает громко —не с собой, а по мобиле.У Есенина Сережифотографию на памятьдевочка бесстрашно просит,чтобы сделал ей прохожий.А другая бедолагапо соседству со скульптуройопрокидывает в глоткуводку из стеклянной фляги,там,
на дне, ее немного,тетка всасывает жидкостьи глядит окрест глазами,что давно остекленели.Направляюсь к «Бенетону»,просто так, а не по делу,утомясь бульварной жизнью,я хочу сменить картинку.В «Бенетоне» все красиво,вещи новенькие шепчут:вот твой выбор, дорогая,выбери меня скорее.Но подкорка в паре с коркой,что затеяли прогулку,от пьянчужки и от листьев,павших мертвыми на землю,никуда не отпускают,как приклеились, заразы.Вот вам выбора свобода,о которой все болтают.
25 ноября 2002
Городская баллада
Сумерки. Стыло. И я за рулем.Осени поздней характер невесел.Город огни высоко понавесил:солнечный свет не сдается внаем.Что за пастух гонит стадо автов сторону эту, другую и третью,пахнет железом, бензином и смертьюнечто во тьме, что нигде и ничто.Я выбиваюсь из стада легко,я выбираюсь на верную трассу,мне ли печалиться, доке и асу,блики летят в лобовое стекло.Лента дорожная под колесо,смятая, с маху ложится, мне к спеху,опыт с удачей приводят к успеху,скоро мой дом, я мурлычу вальсок.Вдруг неожиданный съезд и тоннель,ряд роковых понуждений – и что же!..мне же налево!.. но жесткое ложевправо несет, в боковую панель.Выровняв руль на лихом вираже,выровняв пульс и сырое дыханье…Если бы знать за мгновенье, заранее,что путепровод проложен уже!В планах – давно, а на деле – никак,вот и привычка людей к долгострою,не ожидала финала, не скрою,и просмотрела какой-либо знак.Гон как безвыходность и чернота,ни перекрестка и ни разворота,род протяженного водоворота,та еще немощь, и мощь еще та.Я удаляюсь все дальше во мглу,дом мой в мираж превратился нелепо,будто за мною кто гонится слепо,будто подсела на злую иглу.Но объявления промельк скупой,съезд как возможность и как искушенье,я пробираюсь направо в смущенье —сбились, как овцы на водопой.Движемся тихо, к металлу металл,стопорим ход лошадей поминутно,а за окошком промозгло и мутно,пробка, и каждый смертельно устал.Бесы новейшие жмут и кружат,втиснув в ряды, из рядов не пускают,ложным единством сознанье ласкают,нюхают выхлоп и тихо визжат.В мокром асфальте блестят фонари,я пребываю в чужом измеренье,руки замерзли и мерзнут колени,и пустота, как Чапаев, внутри.Все незнакомо. Окрестность чужда.Остановиться спросить невозможно.Замкнуты стекла чужие безбожно,чтоб не проникла чужая нужда.Петли петляя, как заяц в кустах,я нахожу, что лечу в Подмосковье,дружбой оставлена и любовью,чей-то чужой исполняя устав.Волей враждебной, сильнее моей,движима обочь и прочь из столицы,то ль наяву, то ли мне это снится, —где я, зачем, сколько стою нулей?..Минуло два окаянных часа,как сплошняком загребущим изъята,вся из себя стеснена и помята, —дома, десяток дорог прочесав.Опыт престранный подмены пути,род заблужденья себя и потеритам, где, с разбегу в удачу поверив,в поле попала, что перекати.Словно добычу, меня отпустив,в городе вечер темнеет с досады, —глядя в окно, без малейшей надсады,я напеваю минувший мотив.Я вспоминаю вчерашний вальсок,сутью вещей околдована напрочь,и, без привычки снотворного на ночь,ждет меня славной бессонницы срок.…Утренним солнцем освещена,в светлое небо взгляну из оконца,загородивши рукою от солнцавраз проступившие письмена.
30 ноября 2002
«Замирает какой-то во мне человечек…»
Замирает какой-то во мне человечек,мотылек, или бабочка, или кузнечик,летом бархатным и летним ливнем вспоенный,до последних сезонов не утоленный.Замирает мой маленький, замирает,замерзает и пылью морозной мерцает,властелином колец годовых я смотрюсь, как шальная,я с потерей внутри, а размера потери не знаю.
22 декабря 2002
Чарли
Прижался шелковою тихой сапой,тугой струною натянулся ловко,нечеловеческие опыт и сноровка,и чувство локтя, тронутого лапой.Мороз и ночь, а он сплошная печка,и ни в одном глазу не одиноко,зажмуришь этот – в том собачье око,сожмуришь оба – чуткий ритм сердечка.А
днем, по возвращенье, – что за радость!Как будто бы навек пред тем расстались!Случайная находка – чувства завязь —и столько лет горим, дымя и плавясь.Что в человечестве по счету и расчету,тем зверство безотчетно обладает.Лизнет всего лишь в руку или щеку —нам дыры черные любовь его латает.
6 января 2003
«Не удается соединиться…»
Памяти Бориса Рыжего
Не удается соединиться,третья попытка кончается глухо,узел не найден, дрожит единица,клацнув отказом в привычное ухо.Сокет ошибся, вот номер ошибки,зря введены были имя с паролем,не передать знака грустной улыбки,что пополам с нарастающим горем.Сервера имя, прошу вас, проверьте,с пальцев на клавиши морок стекает,срок до внезапной объявленной смертивечность как кошка поспешно лакает.Сокет – гнездо в переводе на русский,яйца все скопом кукушка сложила,бой или сбой в той считалочке тусклой,рвется тугая надсадная жила.Рыжий глядит на стихи на дисплее:вывесить душу бельем на веревкерезко на сайте…Но, снега белее,мертвый компьютер споткнулся на бровке.
7 февраля 2003
«Поэт, прозаик, драматург…»
Поэт, прозаик, драматург —для посторонних должности,металл, что плавит металлург,важнее, чем изложницы.Я знала быть или не бытьдо выморочной страсти,за это мало что убитьи разорвать на части.Без кожи, содранной живьем,по воздуху гуляла,и взять туда, за окоем,кого-то умоляла.Но я жила, пока во мнепылала эта лава…Вина, виною, о вине —а не о том, что слава.
14 февраля 2003
Старая пластинка
Зачем я ставлю старую пластинкуна мой больной советский патефон,зачем припоминаю ту картинку,где влюблена и он в меня влюблен?Полузапретное крутилось тангов каком-то тыща девятьсот году,жизнь начиналась медленно и странно,и отводила музыка беду.Вот лейтенант, а вот его девчонка,смешная пара: туфли-сапоги,смеялись, цокая легко и звонко,и не расслышали судьбы шаги.Она войдет, как тот чудак с мороза,не запылится, явится напасть!Танцуем все, пока еще не поздно,и кавалер живойи хочет барышню украсть.
25 февраля 2003
«Словечки про железо, макнутое в сурьму…»
Словечки про железо, макнутое в сурьму,в тюрьму ведут с обрезом иль, проще, в кутерьму,где смесь беды с укором, и палый рыжий лист,и альт, рыдал которым стареющий альтист,бесстыдный куст жасмина, примятая трава,моря аквамарина, кораллов острова,потерянная строчка, сорочка без петель,судьбы лихой отсрочка, горячая постель,и птица на веранде, влетевшая в стекло,и феня при баланде, что время истекло,и острый серп небесный, и ржавая капель,вечеря в час воскресный, нездешняя купель…Промысливая бегло, чем промысел дарил,в анданте и аллегро, из всех, что было, сил,пред сном, как перед смертью, иль смертью, что как сон, —кружишься круговертью, с альтистом в унисон.
2 апреля 2003
«Красавица в шкуре звериной…»
Красавица в шкуре звериной,след зверя и пули вослед,живое как будто бы мнимо,и мертвого вроде бы нет.Похоже, живешь наудачу,удачу схвативши за хвост,где мясу со шкурой в придачукулек полагается звезд.Сезонны законы, как в джунглях,и сшиты святой простотой,на быстрых и медленных угляхвскипающей кровью густой.Ах, вырваться бы на волю,на свет, не в леса – в небеса!В зрачок по бескрайнему полютигровая бьет полоса.Тигровая шкура – когда-то,а нынче – меха как шелка,и путает факты и датыкровавого цвета река.Река роковых предсказаний,река под названием Тигр,в потоке провалов сознаний,в азарте охотничьих игр.Жена до бровей соболиныхзакутана в соболя —живое все мимо и мимо,лишь мертвых приемлет земля.
4 апреля 2003
«Я грызу круглое зеленое яблоко…»
Я грызу круглое зеленое яблоко,уставясь оком из аквариума аэропортав аквариум аэродрома,где за толстым стеклом проплывают белые рыбы,и мы смотрим друга на друга, как смотрят глыбы.Круглая земля плывет днями и ночами,вся в зеленых яблоках, как вначале,хочешь, книгу Иова тебе почитаю,утолю немного твои печали.В половине шестого утреннего часаблестящая связка небесных лент,у половины щастья – здоровая биомасса,у второй половины – воображенья эквивалент.Из груза слипшихся образов-нарезокпроступает древняя рыба-Кит,Иов доедает яблочный огрызоки на меня глядит.