Пора собирать прошлогодние листья,сегодня подснежники разом очнулись,там жемчуга россыпью нежно качнулись,здесь ниткою бус завязались слоистой,лиловым, и желтым, и розовым выстрелив,в пожухлой листве разбегаются крокусы.О, как мне милы эти первые фокусы,измены внезапные, острые, быстрые!Пролет кардинала, не серого, красного,рубиновый след прочертившего звонко, —сетчатка откликнулась и перепонка,цветная весна поздоровалась: здравствуй!Но к вечеру небо, дары искупая,осыпалось хлопьями остервенело.Мой милый, когда-то я плакать умела,я снова, как прежде, в слезах утопаю.
9 марта 2004
«Собаку не пускали в дом…»
Собаку не пускали в дом,собака выла и стонала,на лапы задние вставала,окно лизать не уставалаи обегала все кругом.Что люди в доме не ушли,что
чем-то заняты ненужным,нелепым, мелким и натужным,неинтересным и недужным,собака знала. Донеслией звуки ссоры и любви,ей запахи любви и ссоры,неразличимые укоры,ответов темные повторы,людская, словом, се ля ви.Собака внюхивалась в речьступеней, стен, веранды, стекол,и кто-то в ней протяжно ёкал,и кто-то безнадежно цокал,у ног родных тянуло лечь.Собаку в дом забыли взять,сгущалась тьма, потом светало,она ложилась и вставала,и с неба звезды ртом хватала,чтобы одной за всех зиять.
27 марта 2004
For sail
Веранды старомодные,ступени деревянные,какие дни холодные,какие ночи странные.В плетеных креслах без людейиграет ветер солнечный,то вдруг становится лютей,то утихает к полночи.Качели детские пусты,лишь изредка качаются,и чей-то мяч летит в кусты,и игры не кончаются.Зеленый шелковый лужокцветами брызнет скоро —внезапной памяти ожогпронизывает поры.Зеленый дым в другом краю,и в то же время года,кручусь, свечусь, верчу кудрю,лечу, не зная брода.Я песенку пою тому,кто песенки не слышит,и слезы капают во тьму,и дождь стучит по крыше.Веранды старомодные,ступени деревянные…А после полная лунанад местностью всходила,как почка, лопалась струна,кровь, как вино, бродила.И первый робкий соловейрассыпав тонко трели,нырял в другую параллель,не зная параллели.Веранды старомодные,ступени деревянные…Теперь пишу тебе e-mail,а соловей защелкал.Дом с креслом выставлен for sail,и жмет седая челка.
26—31 марта 2004
На день рожденья Бобышеву
Заворачиваешь за угол —завораживает дерево,за другой – другое деревомессою органной грянуло.Здесь царят такие гранулы,из которых бьет созвездьями —полотно бы, кисти, краски бынаписать цветущий воздух.Как огромны эти сферы,что на ветках голых серыхлиловеют словно розы,словно яблоки они же.Как бесстыже их явленье,как торжественна их поступь,все распахнуто и страстно,и такой калибр безумный.Я верлибром торопливымили прозою заемнойна клочке бумаги мятойзанесу себе на память:песнь торжествующей весны…И напев знакомый вспомню:как дикая магнолия в цвету…Но вопрос старинный, вечный:в чьи же яблоки глазныежаждет перетечь природа,так выкладываясь мощно?Но вопрос, увы, неверен:в видах целеполаганьячеловек, не Бог, замечен.Deus Ludens – Бог играет.
11 апреля 2004
«Вы были в Кикапу…»
Памяти Тихона Чурилина
Вы были в Кикапукогда-нибудь весной?Мы были в Кикапу,висел весенний зной.Смеялся Фаренгейт,а Цельсий утешал.Люби или убей,вдруг голос прошептал.Чей глас? Из-под земли?Из воздуха? С небес?Исчез ли он вдалиили в веках исчез?Вы были в Кикапу?Там скрытое от глазлетит, как легкий пух,из прошлого в сейчас.Там длинные пруды,в них тайное дрожит,над омутом водытам леший ворожит.Мы были в Кикапу,где измерений тьма:поставишь здесь стопу —а там сойдешь с ума.Поедем в Кикапуи в поисках путинайдем себе тропу,с которой не сойти,с которой не свернуть,не повернуть назад,и это будет путьне в адский – в райский сад.Там, опустившись ниц,увидим лиц толпус Единственным из лиц…Поедем в Кикапу!
10 мая 2004
«Я буду скучать по скрипучему этому дому…»
Даше
Я буду скучать по скрипучему этому дому,там долго сквозить будут две наши легкие тени,свободные люди, тому подчинялись закону,где тягот всемирных сменяет поток тяготений.Я буду скучать по скрипучему этому дому,там части, как
снасти, от ветра под утро скрипели,за окнами птицы нам как сумасшедшие пели,от самого сложного переходило к простому.Вот смех, а вот плач, вот беда преходящей обиды,а вот телефонный звонок телефона, которого нету…Какие из окон давались прекрасные виды!Какое вино подавалось к воскресному ланчу-обеду!Скрипел холодильник, мы в рифму скрипели зубами,желая понять, шифровали слова и поступки,любить не умея, теряли за сутками сутки,упорно бодаясь упрямыми хмурыми лбами.Я буду скучать по скрипучему этому дому,где скрипы, как скрипки, причудливо тонко звучали,и мы отвечали – ты мне, я тебе отвечали,сквозь жизненный скрежет помех пробиваясь к другому.
Май 2004
«Подражание Параджанову…»
Подражание Параджанову,бродит Бродский, как пена пенится,свои тараканы от музыки Темирканова —вот чего душа моя пленница.Цель фиалковая от Циолковского,ноосферы брод от Вернадского,проявления нежно-жесткогожизнь-чудачка мешает запросто.Версии максим Аверинцева,качества Гачева в прорезьоткрывают для человечестваморок с обмороком Мориц.Выбирает товарищ товарища,прикипает, милуется, любится,на огнище, кострище, пожарище —несгораемый куст от Кустурицы.
Тезка полная, Ольга Андревна,творог, ряженка, масло домашнее,разнотравье, корова, деревня,все сегодняшнее, свежайшее.Пышный стан и рука огрубелая,сероглазая тетка спокойная,и косынка повязана белая,и скотинка достойная дойная.Рынок полнится снедью-продуктами,ароматы, что в знатной таверне,я иду меж колбасами-фруктамипрямо к фермерше Ольге Андревне.Мы знакомы лет пять или более,часты наши свидания краткие,тетя Оля, зову, тетя Оля, я,и смеюсь над собою украдкою.Тетка младше и не улыбается,поведенья скупого и верного,на весах то не творог качается,то кончается время Андревнино.На дороге заснеженной хреновойзаскользила машина убойная,и убило в ней Ольгу Андревнувместе с мужем и третьей покойною.Где вы, где же вы, Ольга Андревна,творог, ряженка, масло домашнее,разнотравье, корова, деревня,все вчерашнее, все вчерашнее!..Тем же днем, не доделав полдела,оскользнувшись и руку ломая,я в осколок, как в воду, глядела,ничего еще не понимая.
27 декабря 2004
«Знай форси…»
Знай форси,если знаешь фарси.А не знаешь фарси,обойдись хоть польским,накось выкуси.
27 декабря 2004
Новогоднее
Ююнныююры,Ююрыююнны,де факто, де юредрожат ваши струны.С любовью, и болью,и снова с любовью,ваш ангел склоняетсянам к изголовью.В две тысячи пятом,родные ребята,наш ангел шлет вашемувсе, что нам свято.И с криком петушьим,и смыслом пастушьимв две тысячи пятомопять отчебучимчего-либо эдакого!
Валероли. 31.12.2004
Перепелки
Олегу Чухонцеву
Лучевая кость правой руки сломаласьтринадцатого декабря,кость в горле времени встала, малостьлучом пространство посеребря.Лишенка пера, руля и зубной щетки,ушла в себя, как уходят под воду,серебряный след уходящей подлодкиподоспел аккурат к Рождеству и Новому году.Движенья скованы, дыханье сперто,давленье в крови рвет перепонки.Внезапным цунами время стертотысяч жизней, дешевых, как перепелки.Мне гусь не брат,свинья не сестра,утка не тетка,а своя – пестрая перепелка.Родная косточка, поломанная досточка,лучевая кость,запоздалый гость —поэт, застрявший в душе, как гвоздь.Он вошел в замкнутое пространство,перекрыв лучи, что шли с экрана,как лекарство мы приняли пьянство,заговорив о простом и сложном пьяно.Левой рукой я поднимала рюмкуза всех ушедших и оставшихся жить,а сломанной правой ковыряла лунку,соображая, как всплыть.Я дышала под водой тем, что было с нами,мой перелом был перелом,за моим плечом поднималось цунами,а мы продолжали, и все было в лом.