Число погибших
Шрифт:
— Но разве рекламные агентства и те, кто занимается опросом общественного мнения, не стоят по разные стороны баррикад?
— Теоретически — да. — Я помолчал. — Но результаты опросов сильно влияют на человека. Особенно если их подтасовать.
Джанет отхлебнула чаю:
— Значит, мы должны внести «Институт Моргана» в список подозреваемых. И что же нам делать?
Я задумался, вспоминая здание института и большой стеклянный фонарь на крыше…
— Что с вами? — Джанет трясла меня за руку. Я очнулся.
— Что? О нет, все в порядке. Все нормально.
— Глядя на
— Я думал, как бы мне заглянуть в это здание. Во рту у меня пересохло. — Понимаете, там на крыше есть большой фонарь…
— Не понимаю, почему это вас так взволновало, — терпеливо возразила Джанет.
— Можно попробовать влезть по стене. — Я сделал большой глоток из чашки.
— А как же тот случай, о котором вы рассказывали? Такие падения не проходят даром, не так ли? — Джанет соображала лучше любого из моих знакомых. И быстрее. И теперь смотрела на меня со значением.
Я кивнул и, мысленно перенесясь очень далеко отсюда, сказал:
— Собственно говоря, все получилось довольно глупо. Мы с Сэмом и с одним его приятелем осваивали Большой Каньон. Это существенная деталь, потому что я больше люблю подъемы, чем спуски. Трасса была легкой, мы расслабились, а Сэм все время шутил… Понимаете, это был один из тех невозможных случаев, которые не повторяются. — Я сделал очередной глоток. В зале становилось жарковато. — Я как раз отстегнул карабин: веревка кончилась, и я уже забил костыль для новой… Подо мной был вполне надежный карниз, и мне ничто не грозило. И тут Сэм выдал очередную шуточку. Совершенно ее не помню, но, видимо, она была очень смешной, потому что я начал хохотать как сумасшедший… А карниз… В общем, карниз оказался не таким уж надежным. От вибрации он обвалился, и я не успел даже ухватиться за веревку. — Тут я заметил, что вспотел, и вытер лоб носовым платком.
— Зря я заставила вас рассказать об этом, — пробормотала Джанет.
— Да вы и не заставляли, — не совсем уверенно сказал я. — Может быть, мне самому это было нужно.
— И как вы после этого стали относиться к Сэму? — помолчав, спросила Джанет.
— Так же, как и раньше, — удивился я.
— Хорошо или плохо?
Разумеется, хорошо.
— И у вас не появилось чувства… ну, скажем обиды?
— Обиды? На что? На то, что я навсегда распрощался с горами?
— Нет. На Сэма.
Я удивленно посмотрел на нее и покачал головой:
— Сэм был моим братом. И это же был несчастный случай.
Джанет долго изучала свою чашку и наконец сказала:
— Вы, должно быть, были очень близки…
К этому времени я уже немного пришел в себя и даже умудрился слабо улыбнуться:
— В некотором роде я относился к нему по-отечески. Я всегда ощущал свою ответственность за него. Может быть, мне вообще это свойственно по отношению ко всем близким людям. — Я на мгновение заглянул ей в глаза, но тут же отвел взгляд, чтобы она не успела причислить себя к этой категории, и торопливо продолжил: — У Сэма вечно были всякие мелкие неприятности, оттого, что он никогда не воспринимал
— Это пройдет, — хриплым голосом сказала Джанет. — Я знаю, что это проходит.
— Надеюсь, вы правы. Но хотелось бы, чтоб это прошло поскорее. Внезапно я осознал, что болтаю лишнее, и остановился. — Говорил ли вам кто-нибудь, — спросил я с расстановкой, — что вы обладаете удивительным даром вызывать людей на откровенность?
— Да нет, пожалуй, вы первый. А Брэду вы многое рассказываете?
— Честно говоря, не слишком. Во всяком случае, не то, что вам. По правде сказать, другие родители бывают куда разговорчивее.
— Я это заметила. Но почему?
— Может быть, просто хочу заставить его понять, что нужно верить поступкам, а не словам. — Джанет недоумевающе взглянула на меня, и я пояснил: Мы прожили с Кэролайн несколько лет, но я так и не научился понимать ее до конца. Иногда она умоляет меня вернуться. А иногда рассказывает Брэду всякие небылицы обо мне. — Я неловко поерзал в кресле. Видите ли, Брэд нужен нам обоим… Поэтому он и живет то там, то здесь… Но когда он у Кэролайн, она уверяет его, что я недоволен его приездами.
— Но должен же он видеть правду?
— Может быть, может быть… Со временем увидит наверняка. И это причинит боль и ему, и Кэролайн.
— И вы хотите уберечь его от этого? — полуутвердительно заметила Джанет.
— Я знаю, что это бесполезно. Но очень трудно хотя бы не попытаться. Я со стуком поставил на стол пустую чашку. — Надеюсь, в мой чай ничего не подмешано. Как вам удалось столько из меня выудить?
— Может, я просто хороший репортер. А может быть, задаю вопросы, которые давно уже должны была задать.
Я вопросительно взглянул на нее, но она только покачала головой и отвернулась.
Помолчав, я произнес:
— Я столико рассказал вам о себе, что вы просто обязаны ответить мне тем же. Это будет только справедливо, вам не кажется?
Сперва мне показалось, что Джанет вообще не собирается отвечать, но она ответила:
— Репортерам никогда не хватает времени на тех, кто им дорог, не правда ли?
— Наверное. Но иногда это служит лишь поводом для самооправдания.
— Важно знать, какая из этих причин истинная.
— Так ли уж это важно? Может быть, результат важнее?
Джанет поднесла чашку к губам, но пить не спешила;
— Должно быть, сейчас я такая же, каким и вы были когда-то. Порой мне кажется, что не хватает времени даже понять, что для меня действительно важно.
Она замолкла, и только тут я сообразил, как долго мы разговариваем и который уже час.
— Вы не против, если мы отложим этот разговор? И вернемся к нему, когда не будет необходимости вставать в такую рань?
Джанет взглянула на комп, потом опять на меня: