Чистая душа
Шрифт:
— Как сказать… Нехорошо получилось, конечно, что он в горячке оборвал урок…
— Как? Когда? Почему?
Оказалось, что Башкирцев ничего не знает. И Камилю пришлось подробно рассказать об этом случае.
Когда они попрощались, Камиль остался один в городском саду. Разговор оставил глубокий след. Камиль неожиданно почувствовал себя не бесправным и робким пареньком среди сотни ребят, а, наоборот, ответственным за все, что определяет жизнь этого большого коллектива. Башкирцев дал ему понять, что он должен иметь определенное мнение не только о том или другом ученике, но и о каждом из учителей, что с его суждениями считаются
Как оказалось, Башкирцев толковал не только с ним, но и с другими учениками. Вскоре среди ребят в школе почувствовалось брожение. Авторитет учителей пошатнулся. И воспитатели зашевелились. Пошли строгие приказы, запрещения учащимся заниматься чем-либо другим, кроме уроков, уходить из школы без разрешения. Но это мало помогало. Вопросы, обсуждавшиеся в клубе, проникали и в школу. Стали обычными среди учеников горячие споры. И даже учителя не могли остаться в стороне…
До этого Фуат слыл примерным учеником. Он считал недопустимым оспаривать авторитет учителей. В возникавших спорах превосходство всегда было на его стороне, поскольку и учителя его поддерживали. Но это превосходство было недолгим. Вскоре в школу пришли новые учителя. Сменился и заведующий. Старые программы ломались. В школе была создана комсомольская ячейка. Все это сильно подействовало на избалованного вниманием Фуата. Его перестали ценить. Среди товарищей появились обидчики. Мальчик почувствовал себя одиноким. Но все же он не хотел так легко потерять свое положение. Долго он ходил, ни с кем не разговаривая, раздумывал про себя и, наконец, подал заявление о принятии его в комсомол. Многие в ячейке сомневались — принять ли его?
И тут Камиль выступил в его защиту. Ему казалось, что нельзя отталкивать такого способного парня, что в будущем он себя оправдает. Камиля поддержали, и Фуат был принят в комсомол. Окончив школу, он поступил в педтехникум в Ялантау. А Камиль как лучший ученик после окончания школы уехал учиться в Казань. Будучи студентом, он женился на Сании — она училась в том же институте.
6
Встреча с Фуатом напомнила Камилю прошлое.
Между ними не было дружбы, не осталось и общих интересов. Когда они случайно встречались, чувствовали, что им не о чем говорить. И только воспоминания о мальчишеских годах тонкой ниточкой связывали их.
Так было и теперь, когда они отправились собирать дрова для костра.
Камиль подобрал несколько прутьев, попробовал сломать.
— Сырые, не будут гореть. Пойдем подальше.
— Боюсь запачкать костюм.
— А ты сними.
— Неудобно.
— Ладно, я пойду один.
Камиль направился в зеленевшую неподалеку рощицу.
Здесь, под кустами, было достаточно сушняка, принесенного половодьем.
Камиль начал собирать дрова. Поблизости послышался свист. Через некоторое время на полянке показался красивый паренек в белой безрукавке и в берете набекрень.
Паренек шел, раздвигая руками высокую траву. Он шел с гибким прутом в руках и на ходу сшибал головки цветов. Камиль узнал его — это был Шакир Мухсинов, сынок прокурора.
«Откуда взялся этот красавчик? — подумал Камиль. — Видать, в хорошем настроении».
Камиль хотел окликнуть его, но удержался. А Ша кир, не заметив директора, прошел мимо и потерялся в кустах.
А через некоторое время, когда Камиль, нагнувшись, собирал сучья, поблизости зашуршали кусты
— Ой, Рифгат! Больше не буду… Пусти!
Рифгат обвил ее руками. Девушка пыталась вырваться. Но, казалось, не очень-то решительно… Лица их сблизились. Парень вдруг прижался щекой к ее щеке и поцеловал в губы. Казалось, девушка обессилела. Потом вдруг, словно очнувшись, с силой высвободилась из объятий парня.
— Что ты со мной сделал, Рифгат? — сказала она, и в голосе ее прозвучали слезы.
Закрыв глаза, она бросилась бежать.
Рифгат стоял в замешательстве.
— Миляуша! — крикнул он вдогонку. — Подожди, не трону…
Он растерянно двинулся вслед девушке.
Камиль нечаянно оказался свидетелем этой сцены. Ему было и неловко, и немного смешно. Вот как! Ведь до сих пор он считал их, Миляушу и Рифгата, скромными и дисциплинированными учениками. А тут ему пришлось убедиться, что детство их кончилось, что они переходят в категорию взрослых. Радоваться этому или осуждать?..
«Сегодня они уже не ученики моей школы, — подумал Камиль с облегчением. — И не надо ломать голову мне, директору, какие меры следует принять…»
Но не успел он отойти, как на полянке показалась другая девушка, в простеньком сатиновом платьице.
Камиль узнал ученицу девятого класса Кариму. Что с ней? Уж не плачет ли?..
Директор насторожился. Он не раз думал о том, что эта чернявая девушка из ближнего колхоза выглядела невестой, казалась старше своих подруг-одноклассниц.
— Карима! — окликнул Камиль.
Девушка, услышав голос директора, вздрогнула и, словно в чем-то провинившись, густо покраснела.
— Камиль-абый? — пробормотала она, И, пересиливая себя, улыбнулась.
— Ну-ка, с кем это ты тут?
— Никого нет, Камиль-абый.
— Одна совсем?
— Я вот… черемшу собирала. Угощайтесь! — Девушка протянула Камилю зеленый пучок дикого лука.
— Нет, — сказал Камиль, — спасибо. А почему ты плакала, Карима?
— Разве я плакала, Камиль-абый? — смутилась Карима. — Я не плакала. В глаз мошка попала…
— Смотри, мошка — это нехорошая штука. Не ходи одна, не отделяйся от товарищей. Иди!
Камиль вспомнил Шакира, только что перед этим попавшегося навстречу. Франт, свистун!.. От непонятнотревожного подозрения директор остановился. Не обидел ли девушку этот легкомысленный парень? Шакиру что, он уже ушел из школы. А Кариме еще учиться надо, окончить десятый класс… На мошку сваливает… А вдруг в самом деле что-нибудь произошло между ними?..
7
Опасения Камиля были не напрасными. Хотя Карима и Шакир вернулись на берег поодиночке, в кусты они ушли вместе.
Карима давно любила Шакира.
Началось это так.
Зима только установилась, выпал первый снег.
Как только прозвенел звонок на большую перемену, все ребята выбежали на улицу и стали бросаться снежками. Игра увлекала. Под конец озорные ребята стали толкать друг друга в рыхлый снег. Карима скатала снежок и ловко швырнула в Шакира.
— A-а, ты так! — бросился он вдогонку.