Чистая душа
Шрифт:
10
Рифгат ожидал, что его отдадут под суд трибунала, а получил всего пять суток гауптвахты, — это действительно можно считать наградой. Вдобавок его посадили к Шакиру. Это было для него большой радостью.
Шакир просидел на гауптвахте уже более двух суток и встретил товарища как видавший виды арестант:
— Чему обрадовался? Думаешь, пришел в гости?
— Конечно, в гости!
Рифгат рассказал, как попал сюда.
— Молодец, — серьезным тоном сказал Шакир.
—
— Скучать тут не дают. То посылают сгребать снег, то чистить картошку… Мечтать или сочинять стихи некогда. Ну, рассказывай, какие новости на воле?
— «На воле»! — передразнил Рифгат. — Как будто ты год просидел в тюрьме.
— С меня и этого довольно. Писем нет?
— Есть, брат. Есть письмо от Миляуши. Очень интересное письмо. — Рифгат стал рыться в карманах.
Шакир не выказывал нетерпения.
— Что пишет? — спокойно спросил он.
— Читай сам. Письмо адресовано нам обоим.
Шакир взял письмо и стал читать про себя. Рифгат затаив дыхание наблюдал за ним.
Вот лицо Шакира вспыхнуло как кумач. Сам не замечая, он быстро взглянул на Рифгата, словно человек, которого поймали на чем-то постыдном.
«Значит, он», — подумал Рифгат.
Шакир не отрываясь дочитал письмо до конца и уже спокойно отдал Рифгату:
— Ничего особенного не вижу.
— Будто тебя нисколько не заинтересовала история Каримы?
— Для меня это не новость.
— Как не новость? Откуда ты знаешь об этом?
— Понимаешь, Рифгат, ты не ошибся: подлец, о котором говорит Миляуша, — это действительно я.
— Что ты говоришь, Шакир!
— А разве ты не подозревал меня? Подозревал ведь?
— По правде сказать, было такое, но, подумав хорошенько, я разубедил себя.
— А что? По-твоему, я не способен на такое?
— Конечно, Шакир. Я ведь не забыл, как ты готов был драться насмерть со мной из-за Миляуши.
— Если хочешь знать, это случилось именно в тот день. Там же, на берегу Камы.
— Не могу понять тебя, Шакир. Если врешь, зачем это тебе?
— Да что здесь такого, чтобы не поверить?
Рифгат не сразу ответил на вопрос. Ему в самом деле трудно было понять Шакира. Может быть, шутит? Нет, не похоже, чтобы шутил. Впрочем, в самом деле, почему бы и не поверить? Рифгат и сам пришел к этому выводу. А теперь, когда Шакир признался… Вот тем-то он и сбил его с толку, что сам признался… Что за человек Шакир? Неужели он такой подлец?..
— И все-таки странно, — сказал он наконец, отвечая Шакиру. — Предположим, здесь в училище, откуда тебя могут отправить на фронт, где ты можешь погибнуть, здесь ты цинично отзываешься о женщинах и готов гулять с кем придется. Но там, в Ялантау, когда рядом с тобой девушка, которую ты горячо любишь, зачем надо было тебе совращать другую? Как это понять?
Шакир
— Ха… Не удивительно, что это поразило Миляушу. Она — избалованный ребенок, выросший у мамы под крылышком. Но что ты настолько наивен, поистине странно.
— Но ведь есть же любовь?
— Вся твоя беда или, скажем, наивность, именно в том и состоит, что ты понимаешь любовь по-книжному. Любовь Ромео и Джульетты, Фердинанда и Луизы, Тахира и Зухры, Юсуфа и Зулейхи, Лейлы и Меджнуна — все это романтическая выдумка. В жизни нет такой любви и таких людей. Если и бывают, то это просто глупцы, поверившие в фантазии поэтов и воображающие себя влюбленными. Главная основа любви — это половые отношения. А уж желание приукрасить их, оплести всякими цветами фантазии, идеализировать — это дело умения. Ты ведь комсомолец, Рифгат, и на этот вопрос должен смотреть с материалистической точки зрения. Как ты этого не понимаешь?
Шакир сказал это с такой убежденностью, что Рифгат растерялся, не зная, что ответить.
Он знал, что не у одного Шакира такие взгляды. Часто так бывало: соберутся парни и начнут говорить о женщинах, вот так же грубо, по-животному. Даже сам Рифгат, чтобы не подняли на смех, старался подделаться, хотя это и не совпадало с его настоящими чувствами.
Поэтому и о других парнях он думал, что они рассуждают так, чтобы казаться более взрослыми и опытными.
А Шакир, оказывается, не только языком болтает, но и на практике осуществляет свои теории!
11
Шакир действительно говорил совершенно искренне. Ему было незнакомо чувство такой чистой и глубокой любви, о которой пишут в книгах, рассказывают в сказках, поют в песнях.
Его даже когда-то мучило: почему не испытывает он никакого чувства любви? Может быть, он вообще не способен на такие переживания, которые должны быть у всех людей?
«Наверно, еще молод, придет время — придет и любовь», — успокаивал себя Шакир.
Однажды (он, кажется, учился тогда в седьмом классе) Шакир после уроков вернулся домой. У них был гость, какой-то приехавший из Казани уполномоченный. Отец и гость сидели за столом в отличном настроении, лица у обоих раскраснелись, языки развязались. Шакира позвали к столу.
— У тебя такой сын? — удивился гость. — Отличный парень.
— Парень ничего, — важно отозвался отец. — Мозговитый, отлично учится. Можно сказать, знает не меньше некоторых учителей. Так ведь, Шакир?
Шакир не ответил на эту похвалу. Поздоровался с гостем и сел за стол.
Гость продолжал восхищаться:
— От девок, наверное, отбою нет парню?..
— Наверно, маху не дает, — отвечал за сына Мухсинов. — Если похож на отца…
Мать Шакира поторопилась одернуть разболтавшегося мужа: