Чистилище святого Патрика
Шрифт:
Исчез Филипо, меж обломков, первый,
И, силой слез и горьких стонов, я
Соединилась с ветром и волнами.
Царь
Так вот как, боги! Вы такой угрозой
Терпенье испытуете мое!
Хотите, чтобы в гневе я низринул
Ваш свод? Чтоб, как второй Немврод, взметнул
Себе на плечи этот мир громадный,
Смеясь над тем, что молнии и гром
На части разрывают глубь лазури?
СЦЕНА 2-я
Та же.
– Патрик и за
Патрик (за сценой)
О, Господи!
Леогарио
Какой печальный голос!
Царь
Что там такое?
Капитан
Спасся вплавь один.
Лесбия
И захотел спасти еще другого,
Меж тем как тот в волнах уж погибал.
Полония
Несчастный странник, брошенный судьбою
В края чужие, - голос мой услышь!
Я говорю, чтобы тебя ободрить,
Сюда, сюда!
(Входят Патрик и Людовико,
держа друг друга в объятиях.)
Патрик
Господь мне да поможет!
Людовико
Мне - дьявол!
Лесбия
Жаль глядеть на них.
Царь
Не мне.
Я жалости не знаю.
Патрик
Умоляю,
Во имя Бога, сжальтесь. Если даже
Рассказ о горе трогает сердца,
Не думаю, чтоб кто-нибудь нашелся
Такой жестокосердый, что при виде
Несчастного не тронется.
Людовико
А мне
Не надо милосердья. Не прошу я
О жалости ни Бога, ни людей.
Царь
Скажите, кто вы, чтобы мы узнали,
Какое милосердье оказать вам,
Какое быть должно гостеприимство.
И чтоб узнали вы, с кем говорите,
Я имя назову свое сперва,
Чтоб, говоря со мной, вы оказали
Моей особе должное почтенье.
Меня зовут Эгерио, я царь,
Владыка царства малого; его я
Считаю малым, раз оно мое,
И до тех пор в себя я не поверю,
Пока не станет целый мир моим.
И я одет не в царскую одежду,
На мне одежда варвара, я - зверь,
И пусть для всех кажуся диким зверем.
Имен богов не знаю я; не верю
Ни в одного; их нет здесь между нами,
Мы никому не молимся, не верим;
Мы верим лишь в рождение и смерть.
Теперь, мое величие узнавши.
Узнав, кто я, скажите мне, кто вы?
Патрик
Меня зовут Патрик. Моя отчизна
Ирландия, ее другое имя
Гиберния; родимое селенье
Мое зовется Токсом, и едва ли
Ты слышать мог о нем когда-нибудь,
Незнатное и бедное селенье.
Меж севером и западом оно
Ютится на горе, и всюду снизу
Шумит свирепо море, замыкая
В тюрьму тот горный остров {2},
Для вечной славы Островом Святых:
Столь многие, о, властный повелитель,
Как мученики, кончили там жизнь,
Ревнителями веры выступая,
В чем есть предел для совершенства верных.
Родители мои - ирландский рыцарь
И верная сопутннца его.
Одна из благородных дам французских.
Они не только эту жизнь мне дали,
Но благородства высшего другую,
Рассвет первоначальных лет моих:
Свет веры н правдивое ученье
Христа, - тот храм, в который нас ведут
Врата небес, крещение святое,
Из таинств церкви первое. Отдав
Супружеству ту дань, что служит общей
Для всех, кто в узы брака заключен,
Родители мои, из благочестья
Покинув мир, вступили в монастырь,
В две разные обители замкнулись,
Где жили в целомудрии, пока
Последней грани жизнь их не коснулась.
Тогда, тысячекратно показав,
Как сильно правоверное их рвенье,
Они душою с небом сочетались,
А прах телесный предали земле.
Пять лет, как сирота, я оставался
На попеченьи женщины святой,
Пять раз двенадцать знаков зодиака
В единой сфере солнцем озарились,
Как Бог взыскал меня своим вниманьем,
Во мне явив могущество свое:
Всегда своим орудьем избирает
Он существа смиренные, дабы
Величие свое с сделать явным
И чтоб Ему здесь в мире надлежала
Лишь одному божественная слава.
И вот однажды, - Небо призываю
В свидетели, не суетная гордость,
А только ревность веры побуждает
Меня повествовать о сих делах,
Не мной, а небесами сотворенных,
Приходит к двери дома моего
Один слепой, чье имя было Гермас,
И говорит: "Сюда я послан Богом,
Он повелел, чтоб именем Его
Ты даровал мне зрение". Покорно
Велению такому повинуясь,
Я сотворил над мертвыми глазами
Таинственное знаменье креста,
И вдруг из тьмы они вернулись к свету.
В другой же раз, окутавшись, как дымом,
Густыми облаками, небеса
Вступили в распрю с миром, посылая
Потоки снега быстрые в таком
Непобедимом множестве, что только
Растаял он под жгучим светом солнца,
Как улицы в каналы превратил
И затопил селение, и стали
Дома как бы суда из кирпичей,
Как корабли чудесные из камня.
Кто видел, чтобы можно было плавать