Чистилище. Трудовик
Шрифт:
В рюкзаке исчезнувшего копаться не стал. Не знаю, что мне помешало это сделать, но я даже не заглянул в него. А вот пояс и хороший охотничий нож прихватил — Дарье как раз нужен третий предмет, чтобы привязать к себе, и короткий клинок будет весьма кстати. Судя по всему, полностью мирной жизни тут не предвидится.
— Ты купил оружие? — удивилась Дарья. Когда я вошёл, напарница сидела за одним из столов и ловко орудовала иглой, что-то зашивая на своём рюкзаке.
— Трофеи, — улыбнулся я и показал своей спутнице
Дарья отложила шитьё, выбралась из-за стола и направилась ко мне, ступая босыми ногами по полу. Я дождался, когда она подойдёт вплотную, накинул пояс и, поддавшись внезапно нахлынувшему чувству, притянул к себе ставшую желанной женщину. Наши глаза встретились, и Даша прошептала:
— Отнеси меня в душевую…
На какое-то время мы забыли обо всём, кроме друг друга. О безопасности, о времени, о том, где мы находимся. Две одинокие больные души, нашедшие друг друга и исцелившиеся.
Когда же мы, утолив жажду обладания друг другом, вышли из душевой, мелкая уже не спала. Она, усевшись на одну из лавок, неспешно жевала какой-то особо крупный пирог. Увидев нас, прищурилась, переводя взгляд с меня на напарницу, и когда неловкая пауза начала затягиваться, произнесла:
— Я думала, вы никогда не решитесь. Молодцы, давно пора было. Кстати, снаружи стемнело, но здесь по-прежнему светло. Как так?
— Магия, — ответил я, улыбнувшись про себя. Ишь как хитро тему разговора сменила. — Дамы, я посплю пару часиков с вашего позволения. Уж больно насыщенный денёк выдался.
— Да чего уж, оба ложитесь, я покараулю. — Зоя уже откровенно улыбалась. — Пока вы нагоняли упущенное, мне часа четыре удалось поспать. Вряд ли смогу уснуть ближайшие часов пять-шесть.
— Нужно зашить рюкзак, — произнесла Дарья. — Пётр, ты ложись, отдыхай. К тому же у нас с Зоей есть о чём побеседовать. Например, зачем она выбрала своей стихией Тьму?
— Как ты догадалась, я же ни слова… — мелкая резко осеклась. Я же от услышанного несколько растерялся. — Командир, можно я потом расскажу?
— Зоя, если не хочешь говорить, это твоё право, — мой голос прозвучал глухо. — До выхода из лабиринта мы ещё продержимся вместе, а вот дальше тебя закинет в другой мир. Во Тьме, как ты помнишь, очень опасно, и я не уверен, что тебе удастся быстро найти боевых товарищей. Впрочем, ты уже сделала свой выбор, и назад не отыграть. Что ж, это только твоё решение.
— Это может показаться странным, но я осознанно выбрала Тьму. — Мелкая посмотрела мне прямо в глаза. — Я не хочу простой жизни. От неё у меня ещё на земле случились проблемы. Командир, понимаешь? У меня с головой не всё в порядке. Когда нет…
— Мы поняли тебя, — я прервал откровения Зои, пока она не наговорила лишнего. — У нас у всех имеются причины,
Утро началось не с завтрака. Похоже, вся компашка бомжей наконец-то дождалась, когда закончатся очередные тридцать часов, и с шумом завалилась в барак.
— Эй, Рост, ты где? Дрыхнешь, что ли? — заорал один бомжей с порога.
— Да он, походу, девок лысого пользовал всю ночь, а теперь отдыхает, от дел праведных! — проорал второй. Раздался дружный хохот, и я, повторяя про себя слова о том, что это всего лишь идиоты, решительно поднялся с деревянных нар. Спутницы тоже проснулись и сейчас глядели прямо на меня, ожидая команды к действию.
— Сидите, я сейчас, — буркнул я и, поправив на поясе кобуру с револьвером, двинулся к моральным уродам, каким-то чудом добравшимся до лабиринта испытаний. — А ну позатыкали свои пасти!
— Чучело лысое, ты куда Ростика дел? — обратился ко мне мужик, которого я раньше не видел.
— Нет больше вашего Роста. Совсем нет, — не сбавляя шага, я продолжил шагать навстречу неопрятным, немытым испытуемым. — Я оставил себе его револьвер.
— Чёрт, у него волына Ростика! — один из мужиков, похоже, самый сообразительный, переменился в лице — куда только делись бравада и ощущение вседозволенности. — Ты чё, лысый, грохнул его здесь, в святилище? Но как тогда у тебя остался его ствол?
— Я же сказал — нет больше Роста. И вас не будет, если через две минуты не освободите помещение.
— Да он гонит! — в разговор вступил тот самый дедок, что показывал нам двери.
— Револьвер и пояс Ростика. И оба они были привязаны кровью, — в разговор вступил третий мужик. — Слушай, лысый, мы пожрать возьмём и уйдём. Вот только зря ты так, не по-людски.
— Ты себя в зеркале давно видел? — спросил я, оскалившись в хищной усмешке. — Вы потеряли право называться людьми. Потому и не будет мне наказания, если я перестреляю вас, как бешеных тварей. Так что берите сухпай и выметайтесь. Да, чтобы оставили за собой порядок, а ты, разговорчивый, останься. Дело к тебе имеется.
Через пять минут в бараке вновь было тихо. Я же, пройдя на кухню, налил себе чаю и уселся за один из столов, жестом приглашая того мужика, что невольно поддержал мой блеф. У меня имелось множество вопросов, на часть из которых старожил точно знал ответы.
— Ну, рассказывай, почему вы тут застряли. Дальше дорога сложная? Или есть другая причина?
— Страх. Стоит сделать десяток шагов, и на тебя наваливается страх. Сотня шагов, и ты перестаёшь контролировать его. Две сотни шагов, и страх сменяется ужасом, — мужик говорил, а я следил за его глазами. Вроде не врёт.