Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Сын ее Вовка – мелкий бомбила. Попался на краже шариковых авторучек из газетного киоска и сейчас трубит срок на малолетке.
Танька бросила, недоучившись в шестом классе, школу; на работу еще не берут, почему и приходится сестре Головы о себе заботиться самой.
Успела Таня к своим пятнадцати годам пройти кое-какие трым-рымы и к настоящему времени она человек со сложившимися взглядами на жизнь.
Иржи Холик вырос здесь. Отец его работал на фабрике с довоенных лет. Уехал доживать век к родне в Отар в середине
Участковый не дает житья и Магде. Она и Иржик не расписаны, формально она не иждивенка нигде не работающего Холика и по новой может загреметь на зону за тунеядство.
Сюсявая с улицы постучала в узкое оконце: "Елзан!".
– Говори! – кричит Иржи Холик.
– Елзан, Натаска дома?
– Че надо?
– Акропа и хлеба принесла!
– Хлеб неси, а акроп твой на х… не нужен!
Сюсявая зашла в предбанник у второй комнаты, служащей кухней.
Бормочет, выкладывает из матерчатой сумки на клеенчатый стол буханку хлеба и пучок укропа.
– Я же сказал: акроп можешь оставить себе, – ворчит Холик.
Вышла из комнаты Магда.
– Мама?
– Вот хлеб, акроп… Елзан говорит, что акроп не нужен… -
Сюсявая смущенно улыбается.
– Ты меня спрашивай. Укроп нужен всегда. – Голова прячет хлебный кирпич в кастрюлю, укроп раскладывает на газете, кладет на подоконник. – Принесла бы ты еще свеклы с морковью… Капуста у меня есть. Борщ хочу сделать.
– Мясо достала? – поинтересовалась Сюсявая.
– Ага. Позавчера Кирилл с биокомбината принес.
– Живешь!
– Ага.
Мясо с биокомбината не обязательно после опытов.
Проходная комбината в двухстах метрах. Что за препараты делают на фармфабрике, никто не знает. На районе знают одно: от мяса, вынесенного с биокомбината еще никто не умер. По цвету и запаху оно ничем не отличается от магазинного мяса, а по общему виду выглядит куда как лучше и базарной баранины. Охранникам на проходной строго-настрого приказано отбирать у несунов отработанное в опытах мясо домашних животных. За его уничтожение директор фармфабрики отвечает головой.
У Магды миловидное лицо, пухленькие щечки в ямочках. Магдой назвал ее я за характер – Наташа Головченко девица стойкая, как
Магда Геббельс. Магдочка никогда не умывается. "Красоту хочу сохранить". – объясняет Голова. Это она правильно делает. Лицо у нее всегда свежее, опрятное.
У Иржи большой, с горбинкой, нос, узкая нитка черных усиков.
Наденет темные очки – в два счета можно спутать с Аугусто Пиночетом.
Сравнение с генералом ему нравится. Поддаст и орет:
– Руссише швайген! Зиг хайль!
Сюсявая набирается к вечеру. Побродит по двору, остановится у окошка Иржика и включает радиостанцию на бронепоезде: "Натаска –
Иржи Холик скрипит на кухне зубами.
– У-у! Сука! Убью! Пошла отсюда!
Голова бросает ложку, которой помешивает кастрюльное варево, и кричит в окно: "Сама педерастка! Пошла вон!". Возвращается к кастрюле и, глядя, как растворяется в супе томатная паста, качает головой: "Как она надоела!".
– Русские свиньи… – ворчит Иржи.
– А сам кто? – лениво откликается Магда.
– Заткнись, шалава! В Гестапо отправлю!
– Ой, ой… Напужал… Скоро самого в Гестапо отправят.
По столу не спеша прогуливается бурый таракан. Остановился, пошевелил усами, почесался. Раздумывает: запрыгнуть в пустую тарелку или нет? Нет. Неторопливо обошел набитую окурками банку из под рыбных консервов. Магда присекла таракана и медленно, перекладывая ложку в левую руку, расправляется с ним: указательным пальцем она давит гуляку, возвращает ложку в правую руку и продолжает помешивать овощной суп.
Если горение предваряет взрыв, то хорошему пожару предшествует поджог. Гарантия пущей опустошительности – воспламенение в разных местах.
– У папы язык заплетается. – сказал я, положив трубку.
Мама перезвонила отцу в санаторий: "Что с тобой? Ты случайно не выпил?".
Ситок тоже ничего не поняла. Валера сказал, что пить не пил, и ничего необычного за собой не ощущает.
– Завтра врачу покажись. – попросила мама.
Пожаловался врачу отец только на второй день. С предварительным диагнозом ИБС (ишемическая болезнь сердца) Валеру отвезли в больницу.
По следу Искандера Махмудова рысью идет участковый. Если удастся посадить Искандера за тунеядство, то его старый, полуослепший отец не долго протянет. Четырехкомнатная в центре города квартира
Махмудовых на мушке у милиции. Беда Искандера в его абсолютной честности. Он верит всем и кого попало пускает домой.
Несколько дней назад на хате Искандера Байчуган Тундуков едва не зарезал Кешу Сапаргалиева. Кеша сын бывшего министра внутренних дел.
Отец давно умер, повадки министерского сынка остались. Сапаргалиев не изменяет привычкам отвязного мужика и покатил бочку на Тундукова.
За слова надо отвечать. Байчуган не сын министра, но парень тоже заводной. Он схватился за нож и непременно пописал бы Кешу, если бы не Шеф. Нуртасей встал между Байчуганом и Сапаргалиевым.
Участковый знал за квартирой Махмудовых и случаи посерьезней.
Искандер спал пьяный, проснулся и увидел рядом с собой на полу разбитого в кровь незнакомого мужика и милицию. Залетного гостя отоварил баклан по кличке Бомбила и убежал. Мужика в больнице откачали, и пока он был без сознания, уголовный розыск нанесение тяжких телесных повреждений на всякий случай повесил на Искандера.