Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Тетя Альмира промолчала.
Дабы уважить кандидата на премию надо напомнить и о весомости самой премии.
– Ленинская премия почетней Нобелевской. – подпустил я леща.
– Да, – охотно согласилась тетя Альмира. – Ты парень начитанный, знающий.
– Все равно, – вмешалась мама, – Аблаю надо сходить к Кунаеву.
Будет звонок от Кунаева в Москву, будет и премия.
– Кунаеву неудобно звонить в Комитет по премиям.- сказала тетя
Альмира.
– Если Кунаеву
Тетя Альмира рассказала, что в Комитет по Ленинским и
Государственным премиям поступила телега от группы казахских писателей. Земляки просят председателя Комитета Маркова снять с голосования книгу дяди Аблая.
Женщины обреченно повздыхали и накоротке посплетничали о завистниках.
– У казахов так делать не принято, – сказала тетя Альмира.
Подписанты телеги все до единого казахи. Если так у казахов не принято, то почему они так делают? Умора. Чуть что, у нас так не принято. Прежде чем утверждать что-либо из подобного, показали б хотя бы одного, кто поступает наоборот.
…У меня еще есть адреса
Женщины накрыли стол. Мы рассаживались, когда Ушка взяла меня за локоть: "Пошли в коридор".
– Жаркен попух. – сказала Ушанова.
– В рыгаловку попал?
– Тебе бы только смеяться. – Таня дернула меня за рукав. – Слушай.
– Слушаю.
– Утром он пьяный позвонил в бухгалтерию.
– Что тут такого?
– Говорю тебе, слушай! Трубку взяла главбухша и он ей начал трындеть… Вроде того, ты почему мне зарплату переплачиваешь?
– Радоваться надо.
– Погоди… Она ему говорит: Я, мол, когда Чокин вернется из
Москвы, расскажу ему, что пьяный парторг мешает ей работать.
– Лай собак из подворотни!
– Не говори. Какая -то бухгалтерша… Но не в этом дело.- Ушка снова дернула меня за рукав. – Ты меня слушаешь?
– Слушаю, – я оглянулся на дверь в комнату. – За стол зовут.
– Успеешь. Эта главбухша работает в институте без году неделя.
Просто так она бы не поволокла на парторга. Это раз. Жаркен перепугался. Звонил три раза мне, просил срочно прийти к нему. Это два.
– Раз просил, иди.
– Я не могу.
– Это ты брось! – строго сказал я. – Ты его обсирантка. Должна пойти к нему домой для науки!
– Иди в баню! Я с тобой серьезно, а ты… Потом ты тоже его обсирант.
– Ты мне льстишь, если думаешь, что я способен заменить тебя.
– Вредина ты!
– Таня, как я пойду? Я ему осточертел. Звал он тебя, а тут я нарисуюсь.
– Мне неудобно.
– Не бойся. Пьяный он безопасный. Потом и жена с работы придет.
Так что иди.
– Бека, прошу… Сходи.
– Мне тоже не в жилу.
– Хочешь,
– С ним бы я пошел.
Руфа пробовал уклониться, но когда Ушка напомнила ему, что он профорг, руководитель группы сельской энергетики стал молча одеваться.
– В чем дело? – спросил Руфа.
– Каспаков датый звонил несколько раз главбуху. Та пригрозила рассказать Чокину, что парторг бухарь.
– Ну и что?
– Жаркен перетрухал.
– Ну и дурак.
– По-твоему, что он должен делать?
– Не надо ничего делать. Послать ее куда подальше, а если Чокин спросит, сказать: не пил и все.
Как я и предполагал, Каспаков не очень-то и ждал нас. Особенно касалось это Руфы.
– Я просил Таню прийти.
– Не может она.
Он улегся в кровать.
– Что с вами? – прикинулся Руфа.
– Болею, – простонал Жаркен Каспакович.
– Врача надо вызвать.
– Какого врача! – проворчал завлаб. – Выпью стакан водки и лежу.
– А-а… – понимающе протянул Руфа. – Тогда конечно. Мы пойдем?
– Идите, – пробурчал Каспаков и повернулся на другой бок.. – Кто вас просил приходить?
… Таня Ушанова вышла в коридор.
– Как он?
– Испереживался. Ждал тебя, а тут мы с Руфой…
– Сильно пьяный?
– Не столько пьяный, сколько перепуганный.
– Конечно, – Ушка и сама встревожена. – Сходила я к главбухше…
– Не надо было этого…
– Слушай дальше, – перебила меня Таня. – Она сказала, не уговаривайте. Еще она говорит, что директору обязательно доложит. Но это пол-беды.
– Что еще?
– Я была у Зухры. Она мне и рассказала, с чего это главбухша полезла не в свое дело.
– Та-ак.
– Ахмеров зашевелился… Он то и науськал главбухшу. Сам он собирается до возвращения Чокина из командировки поставить на партбюро вопрос о пьянстве в рабочее время парторга.
– Вот оно как! Темир, что, Чокина не боится?
– Боится не боится, но Чокин будет поставлен перед фактом.
– Руфа говорит, что Жаркену надо просто в понедельник выйти на работу и вести себя как ни в чем ни бывало.
– Хорошо, конечно… Но думаю, теперь Темир и главбухша ни за что не отступятся.
– Из резерва на руководство Жаркена выкинут. Плохо.
– Надо что-то делать.
– Ты интересная. Что мы можем?
– Ты что? – Ушка сверлила меня синими глазами. – Бросишь его?
– Брошу, не брошу, какое это теперь имеет значение? Кто я такой?
И ты кто такая?
– Дело не в том, что мы с тобой ничего не можем сделать, – медленно проговорила Ушанова.- Нельзя человека бросать, когда ему плохо.