Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Почему я сдурел от прелюбодейства Кэт? Причина в одном, – я все время пытаюсь угнаться за счастливчиками и никак не могу за ними угнаться. Это не мое. Муха без крыльев никогда никого не догонит.
Кэт хоть и дура дурой, но она не виновата в том, что я такой. Она произвела пересортицу и выбрала свежак. Ей, как и всем, нужно только одно.
Теория теплового насоса применительно к моему случаю провалилась.
Ангелы ада
У входа в суд центровские мужики. Айкын, Хачан, Саня Карате,
Икошка, самый младший из
В вестибюле на лавочке Духан Атилов с женой. Натерпелся с детьми.
Кроме Еса, в Советском райсуде сегодня судят и старшего сына Ивана.
Мы пришли втроем. Мама, Бирлес и я. Обещал без опозданий подойти
Иоська Ким. С моей стороны Бирлес единственный свидетель.
Спрашивает, что ему говорить. Отвечаю: "То же, что и на следствии говорил". Чешет голову. Что же он говорил три месяца назад?
Из собравшихся беспокоят Икошка и Айкын. Нехорошо посматривает в мою сторону и Жумабаев. С остальными отношения раньше у меня были вась-вась. То раньше, сейчас как они настроены – не знаю.
Мама не дождалась Кима и зашла к судье.
– Дайте сыну охрану. – сказала она.
– У нас нет охраны для потерпевших. – Судья Федосова разговаривала с матушкой мягко. – Насчет охраны вы можете написать заявление в горотдел юстиции. – Она протянула маме образец заявления. – И очень просила бы вас, больше ко мне не заходить.
Сторона Атиловых может опротестовать приговор.
– Не бойтесь. – успокоила Федосову матушка. – Не опротестуют.
При виде меня Икошка отводит глаза. Про него, как и про Еса,
Пельмень тоже говорит: "Этот у них, ох, и дурной". При людях и ментах никто из них на меня не прыгнет. Но в центре в ближайшие месяцы лучше не появляться.
Невыгодно светил подсудимого Айкын. Он решил меня запугать и не соображал, что болельщиков Атилова судья тоже присекает. Менты завели в зал Еса, шпанюк закричал: "Здорово, брат!". Когда же я начал давать показания, Айкын стал что-то орать.
Федосова постучала карандашом по столу, пригрозила вывести публику из зала и объявила перерыв до завтра.
Санкция есовской статьи предусматривает наказание до 3,5 лет. С учетом судимости Есу могут дать не более 2-х лет. Если же адвокат докажет добровольную отдачу пиджака, то Атилова освободят.
Драмарецкая хороший адвокат. Не потому что знает свое дело, а потому что защищает Еса горячо, с волнением.
Отказываться от показаний на следствии нельзя. Посадить не посадят, но если начну вилять, дело рассыпется и Еса выпустят. Так не пойдет. Раз уж дошло до суда, то пусть посидит.
Федосову сменила судья Орлова. Ртутная девушка.
– Потерпевший тут что-то лепетал… – адвокат Драмарецкая близко к сердцу приняла судьбу подзащитного. – Хочет угодить всем…
Здесь Ес сделал глупость. Он сначала, глядя
– Вы же видите, Бектас за меня. Это все мать его устроила.
При последних словах, сидевший на задней скамейке, Духан Атилов опустил голову. Орлова равнодушно спросила:
– Причем здесь мать потерпевшего? Вы не ее ограбили.
– А-а.. Вы не знаете его мать… Она…
– Что она? – Орлова бросила цепкий и короткий взгляд на на маму.
Ничего вроде особенного. Сидит себе старушка, опершись подбородком на костыль.
Человек если глуп, то это надолго.
– О, вы не знаете ее, – повторил Атилов и возьми да и брякни.
–
Ее даже ЦК боится.
– Что-о? – тихо переспросила Орлова.
В этот момент в зал вошел Иоська Ким с ментом-сержантом. Они сели рядом со мной. Судья объявила перерыв. Мы вышли в вестибюль, Иоська ходил между есовских болельщиков и предупреждал: "Скоро вас всех посажу".
Духан Атилов из зала вышел с женой последним и присел на лавочке.
Его обступили менты-казахи. Мама шкандыбала по вестибюлю и кого-то искала глазами. Увидев облепленного милиционерами Духана, она сменила шаг, быстро подошла к нему и начала избивать костылем старика. Менты опешили, Атилов суматошно уворачивался от ударов, матушка била его и приговаривала:
– Сен барлыга кнали! Сен!
Менты не успели защитить старика. Матушка, сделав свое дело, не глядя, на побитого писателя, подошла к другой лавке. Сидевшие на ней двое русских парней поднялись, уступили место.
Прокурор попросил для подсудимого два года.
На оглашение приговора мы не пошли. Я позвонил в суд и узнал:
Орлова дала Есу три с половиной строгого. Почти одновременно в другом зале Советского райсуда три года дали и Ивану Атилову.
Можно только догадываться, каково было Духану. Я же, хоть и не считал себя виновным в участи Еса, об истории с монгольским пиджаком старался забыть. Мы с ним квиты.
Для чего Ес пробросил в суде, что сидит в одной камере с
Доктором, понятно. Сведения предназначались для Орловой. Имейте в виду, гражданин судья, потерпевший, как и я, тоже знатного рода.
Неделю спустя мама и Бирлес провели день и в суде Фрунзенского района, где проходило повторное разбирательство дела Доктора. Судья
Ахметкалиева кроме того, что была подругой Карашаш, неплохо знала и матушку. После вынесения приговора она позвонила Карашаш: "Передай
Шаку-апай: я была не в силах переквалифицировать обратно покушение на убийство в хулиганство".
Доктор получил семь лет строгого.
Аргентина- Ямайка. Пять ноль… Какая боль…
И.Х. по прежнему приходит в институтскую библиотеку, заглядывает и к нам.В начале сентября ему исполняется восемьдесят. Из его институтских ровесников в живых остался лишь один академик Захаров.