Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Ахметов Бектас

Старик повертел в руках меховой сапог и спросил: "Жаркен, как ты думаешь, эти подойдут?". Каспаков напыжился: "Что пенсию получил?".

Леонид Иванович хоть и алкаш, но про собутыльника все понял.

– Причем здесь пенсия? – обиделся сосед.

Я рассказал Айгешат о Леониде Ивановиче и заметил:

– Жаркен опять на уровне.

– Какой все-таки Жаркен… – брезгливо скривилась жена.

В субботу с утра к маме пришла тетя Шафира. Я спустился за газетами. В "Известиях" на всю полосу статья-разоблачение Щепоткина

"Паутина". В ней речь и о вузе, где проректором работает

сын тети

Шафиры Булат. Щепоткин громил ректора, про Булата ни слова. Почему я и прочитал статью вслух, но тетя Шафира переполошилась. Как оказалось, не зря.

Публикация в "Известиях" получила резонанс. Партком института созвал народ на общеинститутское собрание. Булату, дабы ненароком не перепало, надо было по умному отмежеваться от ректора. На собрании сын тети Шафиры и отмежевался.

– Я не раз делал ему замечания, требовал прекратить безобразия…

Ректор не мог припомнить, когда это осмеливался прежде Булат делать ему замечания и уж тем более требовать покончить с безобразиями, но атакованный со всех сторон народными мстителями, сидел пунцовый и молчал в тряпочку.

В зале нашлись и те, кто хорошо помнил, как совсем недавно Булат публично превозносил ректора. Они-то и покатили баллон на сына тети

Шафиры. Возглавила движение за изгнание из проректоров Булата Флора

Есентугелова.

Дочь дяди Аблая декан факультета и завкафедрой. В институте уважают ее и за ум, и за боевой характер. Булат пробовал поговорить с ней. Флора еще больше распалилась и пообещала довести дело изгнания вероломщика из проректоров до конца.

Тетя Шафира срочно прибежала к матушке. Мама тоже перепугалась за

Булата и на следующий день позвала Флору с тетей Альмирой на разговор.

– Тетя Шаку, я знаю кто вам Курмангалиевы, но прошу вас, не вмешивайтесь, – дочь дяди Аблая мало того, что правдолюбивец, она еще и упрямая, – Знали бы вы, какой ваш Булат подлый.

– Ой бай, подлый… – матушка рассмеялась.

Смех ее означал: покажи мне пальцем, кто у нас не подлый. Если найдешь такого, вместе поплачем.

Тетя Альмира молчала и не улыбалась. Ничего смешного в деяниях сына тети Шафиры она не наблюдала и хорошо понимая, что Булат далеко не Анастасио Сомоса, но согласиться с теорией своего сукина сына тетя Альмира не могла. Флора поведала о числящихся за Булатом эпизодах и по наивности справедливой души думала потрясти матушку.

Мама знала младшего сына тети Шафиры 26 лет и ничто из рассказанного

Флорой нисколько не дотягивало до уровня "удивляется вопрос". Тем не менее, она уже не смеялась, но продолжала стоять на своем.

– Ерунда… Флорочка, прошу тебя, не трогай его…

На примере Флоры можно было видеть: женщину с принципами лучше не злить. Такая запросто любого заборет. Дочь Есентугелова плюнула на

Булата на третьем часу переговоров.

– Тетя Шаку, ладно… – сказала Флора.

Булат мужик рассыпчатый, но поступил он правильно. Раз уж ректор попал под жернова, его бы уже ничто не спасло. Залогом будущей неприкосновенности сына тети Шафиры теперь могло послужить гарантированное затопление бывшего старшего товарища. Булату ничего не оставалось, как помочь открыть подлодке ректора все, до единого, кингстоны.

Неожиданно

позвонил Олег Жуков. Почти четыре года не виделись. Из молодежи он один вспомнил о моем существовании. Подъехал через полчаса, быстро разделся, прошел на кухню, поздоровался с Айгешат.

– Где тетя Шаку?

– В больнице.

– Что-то серьезное?

– Да нет…

Олег, как всегда, со вкусом прикинут. Сказал: "Ни с того ни сего вдруг вспомнил о тебе и решил увидеться".

– Кого видишь? – спросил я. – Как там Кемпил?

– На Тулебайке околачивается, – ответил Жуков. – Кочубей в прошлом году женился. – сообщил Вася и спросил. – Тебя почему на свадьбе не было?

– Не было, потому что меня туда никто не звал.

– Не может быть.

Олег играл с Шоном.

– Знаешь, что он говорит?

– Что? – Вася посадил к себе на колени пацана.

– Приходит из садика и материт меня: "Папа педераш и бондон!".

– Ха-ха-ха! Молодец! – Олег расцеловал Шона и спросил. – Кто тебя научил?

– Представь себе, в садике. .Зинаида Петровна с выдворением Кунаева ушла на пенсию – время понянчить внуков теперь у нее есть. Да и материально в семье дела неплохие. Олег пахал огранщиком памятников и хорошо зарабатывал.

– Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!

– О, мавр мой, ты, видно, оброзел!

В "Литературке" отчет о Пленуме Союза писателей СССР. Петр

Проскурин поизмывался над Борисом Васильевым из-за статьи в

"Советском экране". Васильев написал: "Посмотрев "Покаяние"

Абуладзе, я прозрел". Оратор дал понять Борису Львовичу: и в экстазе следует воздерживаться от простодушных откровений. Проскурину не понравилась и форма покаяния Абуладзе. "Нельзя трогать покойников!

Что мы знаем о смерти?!" – воскликнул Петр Проскурин. Воскликнул, как будто не желал понимать, что выбрасывание из могил всего лишь метафора.

Не более.

У Бориса Васильева есть мысль: для того, чтобы человек от души боролся с общим врагом, у него обязательно должен быть личный счет к этому врагу.

Институт раскололся на два лагеря после 17-18 декабря прошлого года. Раскололся ненадолго и объединился в единой цели после того, как активисты-баламуты окончательно убедились в справедливости поговорки: смелость города берет.

Чокин не город. Он директор и старый человек.

Брожение начинается с чтения газет и просмотра телевизора. В начале января на Рижском заводе микроавтобусов впервые в стране избрали совет трудового коллектива.

Смуту заварили Хмыров, Палатник, Мельник, Кочетков, и, конечно же, Алдояров.

Виктор Иванович Хмыров до 76-го был замдиректора, теперь он заведует лабораторией защиты атмосферы, где руководит сектором Игорь

Борисович Палатник. Хмырова Чокин убрал из замов из-за сокращения главком до одной должности заместителя директора. Хмыров кандидат наук и полагал, будто Устименко, хоть он и доктор наук, и членкор, будет пожиже его, человека, как он думал про себя, человека с размахом, личности. Палатник, как специалист, глубже Хмырова, но тоже немного пребывал во власти воспоминаний о будущем, почему полностью соглашался с завлабом, что пришла пора спасать науку от