Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
– Умирбек, айналайын, у моего сына есть справка ВКК об освобождении от колхоза, а его сняли со стипендии.
– Пусть зайдет ко мне в одиннадцать. – ответил проректор.
Справку ВКК дала мне мамина подруга Жаугар Сулейменовна врач поликлиники на Комсомольской. "Но дело не в этом". А в том, что проректор усадив перед собой, спросил:
– Почему сбежал из колхоза?
– Видите ли, – ответил я, – выпал снег, стало холодно…
– А что остальным трем тысячам студентам не было холодно? – заметил Джолдасбеков и, махнув рукой, ладно, мол, набрал номер
Мэлс Габитович мой замдекана. Он и обделал возврат стипендии.
Про проректора ходили слухи, что он никого не боится, и привык много брать на себя. Что он крут видно было и по его вальяжной походке.
– Папа, а Джолдасбеков не такой уж и грозный, как о нем говорят. вечером я рассказывал родителям, как меня принял проректор.
– Что ты балам…- Улыбнулся Валера. – Ты обратил внимание, какие у него умные глаза?
Когда же родители узнали, что Джолдасбеков стал ректором главного вуза республики, папа только и сказал:
– Все. Теперь Умирбек для нас недоступен.
Мама добавила по-казахски:
– Да поможет ему бог…
Джо получил полагающиеся к ректорству университетом регалии: его избрали депутатом Верховного Совета и членом ЦК. В кругу друзей его называли еще и Бульдозером, преподы и студенты слагали о ректоре легенды и мифы.
В третий раз суждено мне было встретиться с Джо спустя 28 лет. А пока…
Семь бед – один ответ.
Доктору оставалось на химии три месяца и он не нашел ничего лучшего, как провернуть аферу, жертвой которой пал джамбулский мент с супругой. Мент строил дом и нуждался в стройматериалах. Как Доктор вышел на его жену – отдельная история, только очнувшись после недельной пьянки, Доктор за два часа обдумал и разыграл как по нотам комбинацию.
Он жил в дом Абжана – мужа двоюродной сестры Кати. Зять работал корреспондентом на областном телерадио и среди его бумаг Доктор обнаружил старые бланки накладных. Щедрой рукой он навписал туда все
(от финской мойки с шифером до шпатлевки с обойными гвоздями), что просил достать майор городской милиции и пошел вместе с ним и его женой в Областную контору Госбанка. В приемной управляющего Доктор велел офицеру с супругой подождать, сам зашел в кабинет подчиненного дяди Бори. Представился банкиру племянником Сабдыкеева, позвонил домой, поговорил с Ситком и вышел. Вышел, показал накладные с закорючками и объявил:
– Все в порядке. Давайте деньги.
Если у мента и были до нырка Доктора в кабинет управляющего сомнения, то теперь их уже не было.
В операционном зале и состоялось прощание майора с семью тысячами. Доктор с деньгами удрал в Москву.
Мент не дождался Доктора и зашел к управляющему. Банкир не стал закладывать своего начальника. Сказал: да, заходил какой-то парень, кто он такой не знаю, зачем заходил? – о чем-то спросить.
В Москве Доктор куролесил месяца три и к исходу сентября объявился в Алма-Ате.
Домой он не приходил, пьянствовал и добывал деньги на пьянку по известному правилу "свой не свой – на дороге не стой". К примеру, снял
Омир говорил мне:
– Вчера видел Доктора в умат пьяным возле "Кооператора". Несет что попало, грязный как, чушка.
Доктор пошел в разнос. Предательство начинается с беспокойства за себя. Я запаниковал.
– Мама, что делать? – капал я на мозги Ситку. – Доктор позорит нас.- и прибавлял. – Хоть из дома не выходи.
– Успокойся. Мы за него не отвечаем.
– Как не отвечаем? Он мой брат.
– Ну и что?
Понимал ли я, что мое нагнетание может иметь сильное действие?
Очень даже понимал и делал все для того, чтобы моим лицемерием, как следует, прониклась и мама.
Кроме Ситка спокойно воспринимали сводки о колдобродстве Доктора и Шеф с Джоном. "Набегается и вернется домой". – говорил Джон.
"Ладно Доктор вернется домой, если вернется вообще, – думал я, но как быть с побегом с поселения? За него Доктора посадят".
Вмешиваться в ход событий следует только тем, от кого что-то зависит.
Т р е п л е в (печально). Вы нашли свою дорогу, вы знаете, куда идете, а я все еще ношусь в хаосе грез и образов, не зная для чего и кому это нужно. Я не верую, я не знаю, в чем мое призвание.
Антон Чехов. Чайка. Комедия в четырех действиях.
Ситок любит индийские фильмы. Плачет и смеется на просмотрах.
"Индийские фильмы жизненные". – говорит мама.
"Чайка" странная пьеса. С одной стороны вещь по-своему жизненная.
С другой – малопонятная. Сюжет строится вокруг никчемности добродетели. Что важнее? Образ мысли или святость? И мнится, будто загадка пьесы в образе чайки – Нины Заречной. Но никакой загадки в чайке нет. Чайка та же ворона, только морская. Белокрылая ворона, что беспрерывным клекотаньем, тем же карканьем, предвещает массу неприятностей. Образы женщин в "Чайке" мало чем занятны. Покидая пределы придуманного ими мира, они становятся беззащитными, их занудная неприкаянность порождает столкновения, конфликты, головную боль у хороших людей. Дело не в том, что я не понял Чехова и что
Заречная восторженно глупа. Треплеву только кажется, что Заречная нашла свою дорогу. Чайка не помышляла о поисках дороги, ей суждено летать и летать над волной, пока наконец ее не решится кто-нибудь подстрелить.
Наиболее жизненным в пьесе получился Тригорин. Я наблюдал за известными писателями в Коктебеле и Дубултах и все они привиделись мне похожими на Тригорина. Такие же степенные, вальяжные, ко всему привычные, циничные и скучные.
Треплев тоже талантлив и скучен, но решает – кому быть на коне? – женщина. Подоплека здесь скрыта, как это может показаться на первый взгляд, не в предпочтительности для Заречной мишуры образа мыслей.