Чмод 666
Шрифт:
«Да уж, — подумал Латников, — точно нежная душа и ранимые чувства. Куда уж тут нам с нашими приземленными эмоциями. А вот форма у парня не совсем в порядке! Имперский орел не эсэсовского, а вермахтовского образца, да и повязка на рукаве не с той стороны».
— Привет! — сказал «штурмбанфюрер», и чмокнул Машу в щеку. Латникову он приветливо махнул рукой. — На кухне еще осталось полбутылки скотча и почти полный пузырь кьянти. Ну, вы сами там разберетесь. Что найдете в холодильнике — можете съесть. Вот эта, — он один раз стукнул костяшками пальцев в закрытую дверь другой комнаты, — в полном вашем распоряжении.
Выдав все указания, он последовал за Дитой, плотно закрыв за собою дверь.
«Ну
Маша молча взяла из его рук свою адидасовскую сумку, открыла предназначенную для их распоряжения дверь, и закинула сумку внутрь. Очевидно ничего бьющегося и хрупкого ни в сумке, ни в комнате не было.
Потом они довольно долго сидели на кухне, что-то ели, запивая дикой смесью виски и красного вина. У кьянти оказался странный вкус, отдающий грибами. Со стороны комнаты иногда доносились приглушенные вскрики и звон рапир. Потом раздался звонок в дверь, кого-то впустили, послышались негромкие голоса, и опять стало тихо.
— Мэт пришел, он сейчас присоединится к ним, — туманно пояснила Маша.
На некоторое время стало спокойно, но скоро из комнаты донеслись звуки, будто кто-то по старинке выбивал ковер. Воображение рисовало Латникову странные картины. Но потом стихло и это.
Вдруг Маша сказала:
— Все, пошли. Сейчас я буду тебя вязать.
— Что делать? — испугался Латников.
— Вязать. — Нет, с тобой точно что-то сегодня не так. Ты чего?
Примерно через десять минут Латников сидел на полу, раздетый до трусов и связанный по рукам и ногам толстыми, толщиной с палец, длинными пеньковыми веревками. Одна веревка туго обвивала его ноги, а вторая стягивала локти за спиной. Веревки издавали приятный и смутно знакомый запах. В комнате ничего не было, кроме разложенного дивана и маленького пуфика.
— Отвернись, — сказала ему Маша.
«Конопля! — вспомнил Латников. — Эти веревки пахнут коноплей».
— Как? — удивился он. — Я же пошевелиться не могу.
Тогда она молча взяла и повернула его, как мешок с картошкой, носом к стенке. На стене оказался плакат старо-советского дизайна:
Увеличивайте производство конопли, добивайтесь высоких показателей в своей работе. Берите пример со знатного коноплевода Александра Хрипунова!
Сам Александр Хрипунов был представлен тут же, на плакате. Неведомый художник изобразил знатного коноплевода с остановившимся лицом и совершено тупым взором. Видимо, конопля сделала свое дело, и тот, с кого надлежало брать пример, уже пребывал по ту сторону всего здешнего. Только сейчас Латников заметил, что вместо обоев одна стена в этой комнате сплошь заклеена разнообразными агитационными плакатами советской эпохи. Причем плакаты оказались подобраны по определенному принципу, а не просто так. Рядом с коноплеводом размещался известный плакат «Не болтай!», а с другой стороны от Хрипунова располагался лозунг — «Свет в окне — помощь врагу».
Окно действительно было завешено черной светомаскировочной тканью, как в старой фотолаборатории. Через стенку, из соседней комнаты, доносились странные звуки — будто кто-то ритмично и громко чавкал.
— Все, можешь поворачиваться, — послышался Машин голос. — А, ты же у нас сегодня малоподвижный! Ну, ничего, я тебе сейчас помогу!
И она помогла. Латников обалдел. Конечно же, это была Маша. Но совсем не та Маша, что он ежедневно видел на кафедре. Перед ним стояла античная богиня, одетая во что-то типа кожаного бикини с многочисленными блестящими заклепками. На шее — ошейник со стальными шипами, а в руке — ярко-красный стек с рукояткой в форме фаллоса. На ногах не было вообще ничего. Молча, она подняла руку со
Но тут что-то произошло, а Маша так и застыла с поднятой вверх рукой. Необычные звуки тоже прекратились. В то же мгновение, прямо из ничего появилась Лилит. Выглядела она точно так же, как и в их последнюю встречу.
— Времени у тебя неделя, — сказала девушка. — А то я просто сотру твою личность, и всего-то дел. Время пошло.
С этими словами Лилит стянулась в точку и исчезла, а ожившая Маша, так ничего и не заметила.
— Ну, что, сучка? — спросила она, шумно махнув стеком. — Готов?
С этими словами она уперлась голой ступней Латникову в грудь.
— Это ты мне? — удивился он, испытав целую гамму неведомых ранее ощущений. И эти противоестественные ожидания показались ему более чем приятными.
— Тебе, кому же еще?..
26. Аэропорт и супермаркет
Свой день рождения я не отмечаю уже давно. Очень давно. Сначала стало как-то неинтересно, потом — неудобно, а позже просто отвык. Даже из интернетовских анкет убрал. Проблема подарков опять же. Ну, во-первых — приглашение на свой день варенья означает: «сделай мне подарок». Во-вторых, подарить что-то, что мне действительно нужно и понравится — о-о-о-очень сложно. За последние четыре года это удавалось всего двоим. В-третьих, принимать ненужные вещи и при этом делать довольную физиономию я никогда не умел, и сие занятие было для меня пыткой. Да и сидеть в качестве «именинника» — довольно неприятно. Не люблю я этого. Вообще-то главное в подобных мероприятиях — хорошая компания и приятная расслабляющая обстановка, но найти повод для аналогичных встреч — не проблема, можно собраться и вообще без повода. А уж если возникает предлог и желание с кем-то встретиться — обычно это происходит «в рабочем порядке»: захотели и собрались, а кто не смог — тот не пришел.
Почему-то в холодное время захотеть и собраться намного сложнее, чем летом. Да и вообще плохо, когда день рождения зимой. Как-то неудобно все. В тот год этот день пришелся на далеко не самый удобный и приятный отрезок времени. Недавно я схоронил отца. Откуда-то выполз целый ворох проблем и непонятных для меня дел. Какие-то фантастические события и мистические обстоятельства никак не давали расслабиться, а непрерывная череда встреч и разговоров создавала ощущение абсолютной занятости. Ложное, кстати сказать, ощущение. Я до сих пор так ничего и не понял. И мало что узнал.
Вдруг ожил мой мобильник.
— Слушаю, — привычно сказал я. Номер не определился, и я не знал, кто мне звонит.
— Привет! Это — я! Ты в Москве?
Звонила Лена — моя подруга. Нашлась все-таки!
— Привет! — обрадовался я. — Ну, наконец-то! Ты куда пропала? Я срочно должен был улетать, а ты куда-то делась. Я уж звонил-звонил, всех наших общих знакомых перебаламутил — никто ничего не знает! А родители твои вообще не сказали мне ничего внятного. Хорошо хоть я привык к твоей манере исчезать без предупреждения, а то с ума бы сошел. Где тебя носит?
Такая привычка у моей подруги действительно была, и доставала всех просто нереально. Кто ее хорошо знал, тот был в курсе, что у нее случались периоды, когда она исчезала с горизонта, словно растворялась в воздухе и делалась абсолютно недосягаемой для контактов.
— Тут вот какая история… долго рассказывать. И дорого! Но мы скоро увидимся. Я прилечу к тебе.
— Да? Сюда? Зд'oрово! А денег у тебя хватит?
— Денег хватит, меня бабушка спонсировала. Ты ей почему-то очень нравишься, и она все мечтает нас поженить.