Чоботорыл, Волк-пастух и другие...

Козырев Вячеслав Александрович

Однажды он неловко повернулся, зацепил проволоку, и она лопнула. Странно, она оказалась совсем не прочной, а главное, по ней никакого тока пропущено не было. Похоже, всё это время им просто морочили головы.

Баран вышел за ограду и огляделся по сторонам. Вот она, долгожданная Свобода. Отныне он мог идти куда угодно, искать свои родники со сладкой водой и чудесную изумрудную траву. Но…

Теперь у него не было в голове таких глупостей. Искать какую-то траву и воду. Этого добра и здесь полно.

Баран вернулся назад,

аккуратно связал проволоку, чтобы за ограду не выскочил какой-нибудь глупый Барашек, и отправился обратно, к стаду. Скоро должны приехать люди, стричь овец.

Чоботорыл

Одним тёплым июльским утром, когда спать уже не хочется, а вставать ещё лениво, сумасшедшая Cорока подняла на ноги всех обитателей леса.

Со скоростью сверхзвукового истребителя она металась из стороны в сторону и пулемётной очередью трещала только одно слово:

– Ужас! Ужас!

Когда что-либо ужасное происходит не с вами, а с кем-то посторонним, это всегда интересно. Минимум опасности и масса впечатлений.

Обгоняя друг друга, звери бросились к Большой поляне.

Действительно, было от чего переполошиться. Перед ними стояло странное, несуразное существо. В воздухе повисло удивлённое молчание. Такого животного в природе ещё никто, никогда и нигде не встречал.

Наконец Волк, главный лесной санитар, не выдержал и спросил:

– Ты кто?

– Чоботорыл, - ответил незнакомец.

– Кто? Кто?

– Чоботорыл.

– Чоботорылов не бывает, - авторитетно заявил Медведь. Поскрёб лапой правый бок и добавил: - Это мираж. Обман зрения.

"Обман зрения" хлопал густыми ресницами и грустно смотрел по сторонам.

– Он такой страшненький, бедняжка, - всплеснула лапами Зайчиха.

И в самом деле, пришелец был похож... Хотя, на что можно быть похожим с таким именем.

– А он, случайно, не ядовитый? – покрутила носом Лиса, облизнулась и несколько раз обошла вокруг новичка.
– Впрочем, этого никто не может знать наверняка.

Волк тут же выразил желание "пострадать за обчество".

– А это мы сейчас проверим. Съем его, и дело с концом. Во избежание возможной заразы. И никаких сопливых философий: - " Бывают или не бывают".

– А он ничего, - задумчиво проговорила Лосиха.
– Необычный.

– Дура!
– высунулся из кустов Кабан.

Это решило судьбу пришельца. Лось, до этого занятый тем, что с нежностью смотрел на свою подругу, вздрогнул и выставил вперёд мощные рога:

– Кто-то что-то хрюкнул или мне показалось?

В ответ раздался треск ломаемых веток. С Лосём никто не связывался, так как сразу появлялось всё стадо. Могли и затоптать.

На этом дискуссия завершилась. Чоботорыл остался.

Жизнь -

калейдоскоп и не даёт долго думать об одном и том же, даже если оно ужасное и таинственное. На другой день о новичке забыли. Все обсуждали скандал с Волком. Оказывается, он драл с Овец по три шкуры. А тут ещё Пчёлы пожаловались, что Медведь требовал с них взятку.

– Наконец-то на наших разбойников найдётся управа, - судачили по углам мелкие зверушки.

– Теперь у Волка вырвут клыки, а Медведя посадят на цепь, - со знающим видом добавляли другие.

Но, рыжая Лисица, назначенная судьёй, постановила: Волк потому и занимает такой высокий пост, чтобы лесной народ в порядке держать, и лишние шкуры - это от усердия, с кем не бывает. А Мишку, так того вообще, попросту оклеветали. Он собирался за мёд пчёлам ягод принести, только сказать об этом не успел.

– Это несправедливо, - прошептал Чоботорыл.

– Что? – взвилась Лиса.
– Ты, недоразумение. Ты тут никто, и звать никак. В нашем лесу - наши законы, и жить ты должен, как все.

– Я не хочу, как все.

– Угомонись!
– закричали звери в один голос.
– Есть порядок, приличия. Их нужно соблюдать.

– Ты должен вырыть норку, лучше на три комнаты, - высунулся Хомяк.
– Завести себе обстановку, набить кладовую...

– Мне не нужно много комнат, - ответил Чоботорыл.
– Мне нравится спать на свежем воздухе.

Хомяк покрутил пальцем у виска и ушёл делать запасы на зиму.

Медведь ничего не сказал. Он попытался сесть на упрямого возмутителя спокойствия, но промахнулся.

Тогда за воспитание этой ошибки природы решил взяться Волк.

– Завтра идём в соседнюю деревню. К баранам.

– Я не хочу разговаривать с баранами, - возразил Чоботорыл.

– Идиот. Мы и не будем с ними разговаривать. Мы их будем есть. Есть мясо.

– Но, я не люблю мясо.

– Вот и правильно, - встряла в разговор Зайчиха.
– Мясо вредно. Нужно есть морковку.

– Я не люблю морковку.

– А что?

– Я люблю молоко и конфеты.

– Пусть его пьяный ёжик на путь истинный наставляет, - прорычал Волк и полез в кусты.

– У тебя никогда не будет друзей, и ты зачахнешь в одиночестве, - горестно проговорил Заяц.

– Почему?
– застенчиво улыбаясь, ответил Чоботорыл.
– У меня есть друг.

– Как?
– все разом вытянули шеи.
– У этого нескладухи есть друг? Кто?

– Солнечный зайчик.

– Солнечный зайчик не может быть другом, - снисходительно засмеялись вокруг.
– Это всё глупости, фантазии.

– Никакие не фантазии, - у Чоботорыла от обиды, что никто не хочет его понять, на глазах выступили слёзы.
– Он тёплый и ласковый. Будит меня по утрам и играет со мной днём. Он добрый; просто вы этого не замечаете. – И, развернувшись, Чоботорыл скрылся с чаще леса.