ЧОП ’ЗАРЯ’
Шрифт:
— Да, я в курсе.
— Значит, вы должны быть в курсе, какие у нас могут возникнуть сложности, если у парня проснется отцовский дар и он начнет копать?
— Понимаю, брат. Не хуже вашего понимаю и даже не намерен проверять, есть ли у него дар, — из-под маски раздалось что-то среднее между смешком и похрюкиванием.
— И что вы собираетесь предпринять?
— Я уже. Мои люди решат проблему кардинальным образом. Думаю, — мужчина посмотрел на часы, — уже сегодня мы сможем забыть о нашей проблеме.
— Кого вы отправили? Может, нужна помощь моих людей?
— Там Айсберг
— Хорошо, но, если что, у меня в Томске сейчас Жнец выполняет кое-какие дела рода.
— Они справятся, не волнуйтесь. А теперь давайте выпьем. В этом месяце мой отряд опять в первой десятке орденского рейтинга. Ещё чуть-чуть и я обгоню ваш!
Глава 9
— Может, объясните уже, что все это значит? — я облокотился на «буханку», понял, что просто так стоять пока тяжело, — Кто такой мнемоник и почему это плохо?
— Редкий дар, — первым нарушил молчание Гидеон, — из орденских только у твоего отца такой был на моей памяти.
— А есть не орденские?
— Есть Грешники — те, кто живет в тумане возле разломов, — священник махнул рукой. — Не о них сейчас. Короче, мнемоники могут сливаться с фобосами и на короткое время получать их способности и память.
— И со светлыми и темными? — в принципе, как это работает, я уже знал.
— Да, — подключился Захар, — И в этом-то и проблема. Сильных светлых днём с огнём не сыщешь, с боксером тебе повезло просто. А вот темных дофига из разломов лезет, и дают они очень мощный выброс силы. Но я даже представить себе не могу, что там за воспоминания. И как это влияет на одаренного. Можно хапануть слишком много, как хочешь это называй, темной силы, скверны, мути и потерять контроль, что и произошло с твоим отцом.
— Не гони, Захар, это только версия, — вмешался Гидеон, — Гордей в это не верил.
— А думал, отец увидел что-то не то в воспоминаниях? — я вспомнил, как настойчиво Муха показывал мне кольцо, у меня начала появляться своя версия.
— А парень-то все-таки не дурак, — улыбнулся Гидеон. — Именно. И тогда это объясняет, почему тебя хотели убить. Чтобы ты не смог, узнать то, что узнал он.
— Давайте не здесь, на нас уже косятся, — Захар махнул крюком и вздохнул, — Надо на почту и все-таки закончить с покупками. Пятьдесят рублей еще осталось после выплаты штрафа за ваши приключения. В часах серебро есть, переплавим на дробь, а кастет лучше продать, и приметный и размер, как я погляжу, никому из нас не подойдет.
— Кстати, я, кажется, знаю, где достать немного денег, только покормите меня сначала, — я глянул на свою одежду, которой после ночи в камере, опять требовалась чистка.
Гидеон поддержал меня в стремление закинутся калориями, но с железным человеком решили не ссориться и пошли на почту, а не в бар.
Почту совместили с телеграфом, в котором оказалось достаточно уютно. За стойкой выдачи заказов, непривычно для моего прошлого мира, улыбался молодой парень, готовый всем помочь. Несколько человек копошились возле клетки из ячеек до востребования, а на длинной лавке сидели, поджав ноги и положив сумочки
Все прошло быстро, даже как-то буднично. Клерк с улыбкой спросил, чем может помочь, я отдал талончик, через сорок секунд мне вручили небольшую бандерольку и дали подписать красивый бланк с вензельками. Я улыбнулся в ответ и накарябал крестик. Клерка это не смутило, а я сразу же присел на скамейку к барышням и начал разворачивать сверток.
Внутри оказалось письмо от ювелира с Шварценьбрюнкеркто-то там фамилией. Длинное витиеватое введение про сколько лет, сколько зим, старческое ворчание о жизни и современной молодежи, которое сломало такую великолепную вещь. А потом теплые слова, что помнят, ценят и доверили ремонт ему, а не пройдохе Бруншравцкому-то там.
И хоть я уже поднаторел отличать язь от буки, но продирался с трудом. А один фрагмент пришлось перечитывать дважды:
«…к моему глубочайшему сожалению, полностью починить душелов мне не удалось. Взрыв, а душелов практически разорвало изнутри, нанес слишком большие повреждения. Но хорошо, что вы обратились именно в мою мастерскую…бла-бла-бла…мне удалось вернуть душелову часть его свойств. Он полностью в рабочем состоянии, но вряд ли выдержит более пяти душ. Понимаю, как вы дорожите предметом, но я бы рекомендовал заменить его при первой возможности…»
Дочитывать искренние заверения в дружбе и приглашение в гости, я не стал. А набросился на сверток и вынул небольшой серебряный предмет. На вид, как карманная фляга, только круглая. Объемом примерно пять унций или сто пятьдесят грамм по-нашему.
У часовщика дяди Бори с Арбата была такого типа. Я, как ее видел, сразу разные фильмы вспоминал. Те, в которых героя пристрелят, он полежит немного, девчуня какая-нибудь над ним слезу пустит. А он потом живой как ни в чем небывало, только флягу с застрявшей пулей из кармана достает. И всем весело. Эх, а тут-то кино, похоже, не изобрели еще, по крайней мере, в глубинке.
Фляга, которую я держал в руке, выглядела так, будто приняла в себя десяток пуль, причем изнутри. А потом ее собрали заново. И судя по аккуратным сварным швам, ювелир действительно был крут.
Я провел пальцем по гравировке — очередные умные цитаты на латыни и церковные символы, часть прочитать уже было невозможно. Старая вещь, плюс несколько швов. С легким скрипом открылась крышка, слабо, только на грани узнавания почудился запах полыни.
— Захар, а это что?
— Это душелов твоего отца, — управляющий шмыгнул носом, — Не знал, что он сохранился.
— Что душелов я понял, — я потряс пустую флягу, — А для чего? Только не говори, что души ловить.
— Ммм, — сбился Захар, подбирая слова, — Не ловить, скорее для переноски. Чтобы всегда под рукой были. Отец твой, кого только с собой не таскал. Штук тридцать сущностей, не меньше.
— А работает как?
— А это тебе придется узнать самому, — вмешался Гидеон, выхватил у меня письмо и быстро пробежался по нему глазами, — Помни только, что эта штука не резиновая, а то второй взрыв твоей семье не нужен.