Чрезвычайный и полномочный
Шрифт:
– Расскажи!.. Ну, расскажи, виконт, чего тебе стоит? Эти еще долго драться будут!
– Нет. В другой раз… – решительно помотал головой Талиесин.
Гном ошибся. Драка закончилась. Вышибив друг из друга дух, кобольды и орки пытались прийти в себя.
Талиесину показалось, что момент подходящий, и он снова бросился в бой.
– Господа! Предлагаю вернуться к обсуждению вопроса! – сказал он как можно более весомо и грозно.
Беда была еще и в том, что пока тиндариец не имел здесь никакого авторитета. Смотрели на него, словно он чуть больше, чем обыкновенное
– Дай отдохнуть… – задыхаясь, ответил Арбар. – Отдохну и встану… и покажу этим толстякам, кто сколько должен накласть на фонд озеленения…
– Ага, щас! – донеслось из угла твердое кобольдское слово. – Мечтать не вредно. Это я тебе покажу, кому и куда нужно класть! И сам накладу столько, что…
– Ах, так!!! – Посол Головорезии тщетно пытался выдернуть глубоко засевший в дубовой стене двуручный меч.
– Господа, прошу вас успокоиться и выслушать меня снова – в тысячный раз. Неужели вы во всем ищете способ каждому встречному начистить ры… лицо? Что это такое? Не пора бы уже перестать вести себя как подростки-хулиганы? Уверяю вас, дипломатия не имеет ничего общего с мордобоем!
Рээш Кальмар сел. Его берет куда-то подевался, дав публике возможность лицезреть лысину, покрытую тремя волосинками в шесть рядов.
– Не имеет? Виконт, я не ослышался? – просипел он.
Талиесин топнул ногой:
– Я долдоню это уже два дня! Тысячу раз повторил! Мы должны договариваться, вырабатывать единую позицию, находить приемлемое решение для всех сторон, а не ломать друг другу скулы!
– Как тут выработаешь, когда эти вот… – Арбар указал на кобольдов, – уперлись, как паршивые мулы!?
– Кто паршивый мул?
Посол – настолько храбро для себя, что оказался шокированным, – вклинился между сторонами. Драку удалось остановить.
– Стойте! Разойдитесь!
Кобольд и орк выполнили его приказ – в основном по-пластунски.
Талиесин сердито откашлялся и глянул на гнома, сидящего в углу. Из облаков дыма показалась рука Шонвайна – сжатый кулак с вытянутым вверх большим пальцем.
Ну, хоть кто-то что-то понимал.
– Итак, что я хочу сказать. Я, конечно, тут еще новенький, но именно поэтому мне видны все недостатки здешней жизни. Посмотрите вокруг! Грязь, неустроенность! Убожество – так даже будет точнее! А ведь мы, послы, должны некоторым образом подавать местным жителям пример. Это во-первых. Во-вторых, какая-никакая, а Рыгус-Крок все-таки столица, и варвары всеми силами стремятся сделать ее лучше и презентабельнее. А мы чем хуже? Почему мы думаем, что если нас отправили сюда против своей воли, то мы должны назло всему миру жить как свиньи и вести себя хуже, чем… я не знаю!
Озадаченная тишина зависла над головами присутствующих, суля, еще, правда, не в полный голос, Большие Перемены.
– Тебе легко говорить, – пробурчал посол Головорезии. – Ты не орк.
– А ты, значит, готов признать, что твой уровень вообще ниже плинтуса? – Талиесин осуждающе ткнул в гору мускулов пальцем. Гора вздрогнула. – Готов мириться с этим? Ты, гордый воитель?
– Нет! – рыкнул Арбар и съездил кулаком по стене. Та едва
– А ты, Рээш! Кто, как не кобольды, во всем мире считаются аккуратистами и педантами? У кого на родине улицы моют с мылом?
Кальмар стал красным, словно вареный рак. Арбар уставился на недавнего соперника вытаращенными глазами. Об улицах с мылом он слышал впервые, и его орочьи мозги не могли осознать, как это возможно. В Головорезии мыло было дефицитом, который бы никто не стал употреблять с такими целями.
– В общем, у нас, – пробормотал посол Патангирри. Неожиданно вспомнив Родину, толстяк потер увлажнившийся глаз.
– Ну! – торжествующе воскликнул Талиесин. – Значит, я прав! А гномы! – Виконт развернулся к Шонвайну, который пытался отгородиться от общества стеной табачного дыма. – Гномы! Великие мастера, пытливые умы, золотые руки и мозги! Вам нравится, когда стена вашего посольства вымазана навозом и исписана похабщиной? Утрехт?!
– Э… Нет… не нравится…
Посол хлопнул в ладоши.
– Вот видите?! Пришло время изменить наш образ жизни!
– Как? – кисло спросил Рээш. Упоминание о Родине зажгло в бедолаге сильнейшее желание бросить все и вернуться, но Кальмар точно знал, что ничего не выйдет.
Он был таким же изгоем. Никто в Патангирри не забыл, как Рээш устроил пьяный дебош на ежегодной Ассамблее. Платье королевы, на которое его стошнило, стоило ему целого состояния, репутации и, в конце концов, ссылки в Диккарию.
Талиесин заложил руки за спину, выпятил грудь и несколько раз прошелся туда-сюда. В своем нарядном камзоле и треуголке посол напоминал цветистого петуха экзотической породы.
Виконт чувствовал вдохновение. Откуда оно пришло и с какой такой стати, было не так уж и важно. Некая часть Талиесина жаждала созидательной деятельности на Общее Благо, и сдержать ее у виконта не было никакой возможности.
«Почему бы и нет? – подумал виконт. – Я могу оставить о себе добрую память… ну, хотя бы здесь… Даже благодарность варваров чего-то да стоит».
Решено! С этого дня Талиесин возьмется за дело.
Он вычистит этот гадюшник, нравится кому-то или нет!
С такой воинственной мыслью в голове Талиесин и обратился к коллегам. На устах его сверкала улыбка, от которой даже у Арбара похолодело в солнечном сплетении.
Орк, как существо дикое, а потому обладающее обостренными инстинктами, сразу смекнул, что, в конечном итоге, его заставят работать.
А виконт продолжил:
– Мы превратим Посольскую Слободу в образцовый район города. Художники со всего мира будут съезжаться сюда, чтобы запечатлеть ее красоту на своих полотнах! Понимаете, друзья? Мы добьемся того, чтобы Слобода была чистой, сверкающей… М-м… Сделаем из нее Город Будущего! И, чем боги не шутят, возможно, отсюда начнется Новая Цивилизация!!!
Ничто так не производит впечатление на собеседника, как цветистая ахинея, произнесенная с полной убежденностью.
О чем-то подобном говорил виконту однажды учитель риторики.