Чтица Слов
Шрифт:
– Иттан! - радостная сверх меры девушка (видимо, решила, что отец линчует непутевого сына) почти кинулась к нему, но матушка положила на острое плечико ладонь.
– Он подойдет сам, - вымолвила с легкой усмешкой. -Ты выбрал очень симпатичную, но невоспитанную невесту. Буду обучать её манерам. Деточка, возьми дальнюю вилку и дальний нож.
Тая зарделась до кончиков волос, покраснел даже носик пуговкой. Она и раньше казалась сущим ребенком, а теперь напоминала фарфоровую куклу. Но разве бывают у кукол недетские морщинки на лбу и в уголках губ?
Иттан сел
– Спасибо, матушка, за то, что приняла нас! - Он отсалютовал бокалом, полным белого вина.
Тая бессловесно закивала. Маменька по-свойски подмигнула, а тетушка Рита промокнула платочком сухие глаза.
... Изучать Таю, такую привычную и знакомую, но позабытую за время разлуки, было непривычно и до боли мучительно. Вот бы скорее стянуть с неё неудобное платье, вцепиться зубами в чулки и стащить их. Но нельзя. Нужно вспомнить. Дать привыкнуть рукам и сердцу. И подавать тьму, которая туманила взор.
Пальцы пробежались по позвоночнику как по струне. Надавили на чувствительную точку на пояснице, и Тая выгнулась как кошка. Выдохнула.
– Какое глупое платье, - пробурчала она, оттягивая ворот. - И тяжеленое! Я в нем похожа на дурочку. Можно я буду ходить в штанах?
Иттан засмеялся.
– Мне очень нравится и твое глупое платье, и вся ты.
Тая засмущалась и, находя своими губами его, заключила:
– Придется носить платья.
... Лекарь обследовал Иттана и Таю и прописал им утомленному организму покой и отдых. Матушка восприняла это по-своему, потому купила две путевки в «Лазурь», магический курорт для самых богатых. Побережье, голубое небо и глубокое море были полностью воссозданы колдунами за чертой города. Курорт охранялся едва ли не целой армией, а день в его стенах могли позволить себе немногие.
Волны-барашки ласкали берег и уносили на глубину желтоватые песчинки. Услужливые лакеи подносили коктейли в высоких бокалах и подносы с заморскими морепродуктами. Тая сама не верила своему счастью. Она наотрез отказывалась входить в воду. Заплакала, когда волны утянули её за собой. Едва не задохнулась. Но потом привыкла и даже нырнула в море с головой.
Они лежали на песке, обнявшись. Тая обводила пальцем капельки воды на груди Иттана.
– А почему никого нет? - спросила, окинув взглядом побережье.
– Ну, отдых тут очень дорогой, - хмыкнул Иттан, притянув девушку к себе.
– Как корова? - опасливо предположила Тая.
– Как стадо коров, - поправил Иттан, а девушка задохнулась от ужаса.
– Уйма денег! И мы будем жить тут целую неделю? Нас не выгонят?
– Не посмеют, всё оплачено. Поверь, легче согласиться, чем переубедить мою матушку.
– Но ты ведь не исцелишь водой ту самую болезнь? - Тая положила ладошку ему в область сердце.
Иттан поскучнел.
– Нет, но всё будет хорошо. А сегодняшний день принадлежит нам.
После они забрались на глубину, где долго целовались, а искусственные волны накрывали их с головами, и во рту оставался
Иттан думал только о той, которая наконец-то принадлежала ему. Которую полюбила матушка и принял отец. Которая скоро станет его женой. И тогда, когда тьма поглотит разум Иттана, никто не посмеет изгнать Таю из дома. Пока же он будет сопротивляться.
Не признаваться же ей, что его уже вторую неделю мучают чужие голоса в голове.
38. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 06.10.2016 г.
38. ПРОДОЛЖЕНИЕ от 06.10.2016 г.
В этом доме никогда не утихали голоса. Причитала матушка Иттана, недовольная сущими мелочами; громыхал взбешенный по любому пустяку граф Берк-старший. Переговаривались шебутные служанки. Шум, порой оглушающий, был каким-то неправильным, раздражающим. Тая всегда считала, что в богатых имениях царит тишина. Ну зачем аристократам суетиться, когда и так всё хорошо? Денежки греют карманы, в садах цветут розы, над головой всегда есть крыша, а в очагах горит пламя.
Но они ругались, перекрикивались, куда-то спешили, вызывая головную боль. Иттан не вписывался в их компанию. Он был, как и всегда, молчалив и угрюм. На обедах обходился малозначащими фразами. Не спешил обсудить свежую сплетню за чашечкой чая. Чаще - укрывался с Таей в комнате и часами читал книги.
В их спальне никогда не повышали голосов.
Сейчас Тая разлеглась на таком мягком ковре, что ступать боязно - утонешь; сложила руки на животе (служанка по секрету сказала, что будущей графине не престало лежать на полу, но Тае было глубоко плевать), а Иттан уткнулся в очередной занудный магический талмуд. Тая их даже читать не могла - рот сводило от зевоты.
– И всё-таки...
– весело начала она.
– Оно тебе надо, жениться?
О свадьбе он во всеуслышанье заявил за семейным обедом: да, они женятся, и как можно скорее. Графиня благословила их, граф скрипел зубами, но не спорил. А когда Тая полюбопытствовала, к чему такая спешка, Иттан ответил: нельзя привести в дом женщину и просто так спать с ней в одной комнате. В богатых домах так, видите ли, не принято.
– Надо, - ровно бросил Иттан, не отрываясь от текста.
– Всем хорошим мальчикам надлежит когда-нибудь остепениться, рано или поздно. Так почему я не могу заняться этим сейчас?
– Но на мне?
– Тая повернулась на живот и подперла щеки ладонями.
– Я не вписываюсь в образ дамы из высшего общества.
Нет, ну правда же! Такую, как она, можно полюбить (пусть и с натяжкой), но женятся на других - на холеных и правильных, на умных и обворожительных. Таю взялись обучать манерам и этикету, и прочим унылым штуковинам. Но, должно быть, обучение не заладилось.
Иначе бы сейчас она не валялась на полу в штанах и мужской рубашке.
– И не должна. Будь собой, я тебя такой люблю.