Чтиво
Шрифт:
— Вы звезда, А. С. Пепперс. — Продюсер назвал его литературный псевдоним, которым Пфефферкорн заменил свою труднопроизносимую фамилию.
Сидевшие вдоль стены ассистенты подобострастно закивали.
— Спасибо, — сказал Пфефферкорн.
В дверь просунулась секретарша: директор студии срочно вызывает продюсера.
— Черт бы его побрал. — Продюсер встал. — Ничего, вы в надежных руках.
Пфефферкорн ждал минут сорок; ассистенты сплетничали,
— Извините, — сказал он. — Мы с вами свяжемся.
Пфефферкорн брел по студии, когда зазвонил его мобильник.
— Как дела? — спросила агентша.
— Великолепно.
Его отель располагался в фешенебельной части бульвара Уилшир. Пфефферкорн решил пройтись пешком. Кучка людей пикетировала универмаг. Избегая встречи с ними, Пфефферкорн перешел на противоположный тротуар, где столкнулся с дамой, потребовавшей, чтобы он остановил зверства в Западной Злабии. Пфефферкорн зашагал дальше.
В номере он повторил то, что делал в прошлые приезды: на мобильнике набрал номер Карлотты, однако не нажал кнопку «вызов». Будь мужиком, сказал он себе. Потом снял трубку гостиничного телефона и велел подогнать ко входу прокатную машину.
27
Пфефферкорн представился интеркому. Через секунду ворота распахнулись. Он нечаянно придавил газ, из-под колес брызнул гравий. Пфефферкорн потер грудь и велел себе собраться. Глянул в зеркало, отер взмокший лоб и медленно поехал по аллее.
Карлотта стояла у парадной двери. В черных легинсах и мужской рубашке, без макияжа и украшений; меж лодыжек ее выглядывал пес. Тоже потная. И тоже вроде бы настороженная.
Дворецкий открыл дверцу машины.
— Джеймсон, припаркуйте, пожалуйста, автомобиль мистера Пфефферкорна, — сказала Карлотта.
— Мадам.
Машина свернула на дорожку и скрылась из виду.
Пфефферкорн и Карлотта молча стояли друг перед другом. Пфефферкорн шагнул вперед, протягивая гостинцы — букет и любовный роман. Карлотта выставила руку:
— Не прикасайся ко мне.
Пфефферкорн окаменел. В животе екнуло. Мелькнула мысль: зачем только отдал ключи от машины, сейчас бы развернулся и был таков.
— Ну ладно, я поехал, — сказал он.
— Я не в том смысле, — сказала Карлотта, — просто вся мокрая.
Пес радостно тявкнул, подбежал и стал совокупляться с ногой Пфефферкорна.
— Боткин! — прикрикнула хозяйка. — Боткин! Дай ему пинка, чтоб понял.
Пфефферкорн ласково отстранил собаку и присел на корточки. Пес опрокинулся навзничь,
— Надо было позвонить. — Пфефферкорн погладил собаку и встал. — Извини.
Оба улыбнулись.
— Артур, милый Артур, — сказала Карлотта. — С возвращением.
28
— Хесус, познакомьтесь с моим добрым другом: Артур Пфефферкорн. Артур, это мой танцевальный партнер Хесус Мария де Ланчбокс.
Молодой человек в шелковой, до пупа расстегнутой рубашке поклонился, явив смуглый мускулистый торс.
— Очень приятно, — сказал Пфефферкорн.
Танцор вновь поклонился.
— На сегодня хватит, — решила Карлотта. — В понедельник как всегда?
— Сеньора. — Хесус Мария изящно пересек танцзал, собрал сумку и, в третий раз отвесив поклон, скрылся за дверью.
Карлотта полотенцем обтерла шею, из бутылки прихлебнула витаминизированную воду.
— Что? — спросила она, заметив хмурый взгляд Пфефферкорна вслед танцору.
— Ты с ним… э-э…
— Ох, Артур, — прыснула Карлотта.
— Меня это не касается, — сказал он.
— Артур, пожалуйста. Ты и впрямь глупый. Он же голубее неба.
Пфефферкорн облегченно выдохнул.
— Однако с чего тебе сетовать? — продолжила Карлотта. — Сам-то сгинул.
— Прости.
— Я тоже виновата, — вздохнула она. — Мы как дети, ей-богу.
Пфефферкорн улыбнулся.
— Сейчас приведу себя в порядок, — сказала Карлотта, — и ты мне все расскажешь.
29
Ужинали в том же итальянском ресторане — пили то же дивное вино и уминали пасту. Карлотта была необыкновенно хороша, мерцающие свечи смягчали ее лепные черты.
— Наверное, ты весь в делах, — сказала она.
— Иногда.
— Ты приезжал. В книжном магазине я видела афишу.
За ужином Пфефферкорн чуть расслабился, однако под ее немигающим взглядом страх его вновь раздулся в воздушный шар; теперь он крепился, а шар с ужасом ожидал гибельной встречи с булавкой.
— И не позвонил, — сказала она.
Пфефферкорн промолчал.
— Почему?
— Не хотел расстраивать.
— Чем, скажи на милость?
— Мы как-то неладно расстались.
— Тем паче стоило позвонить.
— Прости.
— Глупый. Прощаю.
Официант подал десертное меню. Дождавшись его ухода, Пфефферкорн отважился на вопрос о том, что камнем лежало на сердце:
— Ты читала?
Карлотта смотрела в меню:
— Конечно.