Что будет, то и будет
Шрифт:
Я неожиданно почувствовал очередной толчок в бок и обнаружил позади своего стула все того же Гиля Цейтлина, сумевшего, видимо, отбиться от охранников.
— Хватит, Павел, — сказал Цейтлин. — Пора возвращаться.
— Погодите, — сказал я, — я-таки не понял, что станет с теми Израилями, которые не будут избраны.
— Пошли, — приказал Цейтлин. — Объясню потом.
Почему-то после пребывания в виртуальной реальности у меня во рту остается привкус паленого провода. Я сидел в кресле и облизывал губы высохшим языком.
— Спасибо, Павел, —
— Чем это? — удивился я. — Я ведь так ничего и не понял.
— Это неважно. Поняли системщики, которые читали в твоем подсознании. Мы нашли путь распространения вируса. И заказчика.
— Кто же это? Надо думать, один из этой компании? Не рав Шай, надеюсь?
— Не нужно гадать, я все равно не скажу. До выборов месяц, не нужно сейчас никаких скандалов.
— А жаль, — неожиданно заявил я. — Мне понравилась идея — чтобы не народ выбирал лидеров, а лидеры выбирали себе народ.
— Народ у нас один, — сказал Роман, — а лидеров тьма.
— Вот в этом ты и ошибаешься, — пробормотал я. — Народов у нас тьма, и каждым нужно управлять отдельно. Кто сказал, что евреи — один народ? Евреи — это целая Вселенная, которая, как известно, бесконечна…
Бутлер посмотрел на меня сочувствующим взглядом. Совершенно напрасно я немного утомился, но вполне контролировал свои мысли.
— Послушай, — сказал я. — Могу я опять погрузиться в компьютер? Мне, как историку, жутко интересно — там же у каждого народа свое прошлое, сколько ассоциаций, сколько линий!
Бутлер покачал головой.
— Антивирусная программа уже прошла, — сказал он. — Теперь там лишь отражение нашей предвыборной кампании. Числа и статистика.
— И народ выбирает лидеров, — сказал я. — Боже, как тривиально…
Глава 6
ПОХИЩЕННЫЕ
— И я бы не хотел оказаться там именно в этот момент, — сказал Ури Бен-Дор, на что его собеседник Ави Авнери отреагировал пожатием плеч:
— Можно подумать, — сказал он, — что тебя кто-то заставляет.
Разговор происходил в кабинете Бен-Дора, председателя Израильского общества уфологов. Гость и собеседник Бен-Дора, депутат Авнери, в пришельцев не верил, а историю, рассказанную приятелем, воспринял с обычным своим юмором, многократно помогавшим ему с честью выходить из нелепых парламентских перепалок.
— Но что-то ведь делать надо, — продолжал Бен-Дор, не обращая внимания на иронию приятеля.
— Завтра, — сказал Авнери, — я после обеда предложу законопроект спасения населения Франции. Между четырьмя и пятью часами. Я обратил внимание: за последние два года не заблокировали ни один закон, который был предложен в это время. Видимо, после обеда организм расслабляется…
— А может, и не нужно ничего предпринимать, — рассуждал Бен-Дор. — В конце концов, что нам Франция? Французы даже не поддержали нас в конфликте с Раджаби!
— Верно! — подхватил Авнери. — Вот пусть и катятся. А Париж мы заселим, за этим дело не станет.
— Решено, — принял, наконец, решение Бен-Дор. — Немедленно звоню Джиму Рочестеру.
— Решено, — принял решение и Авнери. — Назову законопроект «О заселении пустующих земель на
Для Ури Бен-Дора уфология была, естественно, хобби, поскольку прожить в Израиле, исследуя летающие тарелочки, мог только миллионер, каковым Бен-Дор никогда не был. В свои тридцать восемь он работал в Статистическом управлении, недавно развелся во второй раз и выплачивал обеим женам алименты, оставляя себе на жизнь ровно столько, чтобы соответствовать известному тезису о том, что никто в Израиле еще не умер от голода.
Уфология — наука, конечно, безбрежная, как безбрежна Вселенная. Будучи председателем Уфологического общества, Ури знал об НЛО все, всему верил и целью своей жизни положил обнаружение хотя бы одного живого пришельца на территории Израиля. Проблема заключалась в том, что сам Ури ни разу не видел не только корабля инопланетян, но даже самую захудалую тарелку. Единственный случай, который и привлек Ури в ряды уфологов, произошел с ним двадцать лет назад и, как потом оказалось, не имел к пришельцам никакого отношения. Однажды, выйдя вечером из своей квартиры, Ури, тогда еще ученик выпускного класса, увидел над головой ярко освещенный круг, от которого отходили тонкие лучи света.
— Ух ты! — только и смог сказать Ури, глядя на «корабль пришельцев» остановившимся взглядом. Так он и стоял минуты три, успев за это время дать себе железное слово посвятить жизнь исследованию феномена НЛО. И только после того, как клятва была мысленно произнесена, Ури понял, что смотрит на обычный уличный фонарь. Еще вчера на этом месте ничего не было, вот он и ошибся. Только и всего.
Но слово было дано. Впрочем, конечно, не только поэтому Ури занялся поиском и анализом информации о неопознанных объектах. Психоаналитик смог бы назвать в качестве причины еще и комплексы, возникшие в детстве, когда мать трижды приводила в дом отчимов, каждый из которых был так же далек от Ави, как Альфа Центавра или Альтаир. На четвертом отчиме Ави сломался и ушел из дома, сняв комнату в трехкомнатной квартире в Яд Элиягу — сами понимаете, далеко не лучшем районе Тель-Авива.
Потом была армия, университет, работа в статуправлении, женитьбы, не принесшие счастья. А параллельно — книги по уфологии, беседы с очевидцами, заседания общества, поездки на международные симпозиумы. И эта вторая жизнь была для Ури более интересна. Интереснее даже, чем проблема защиты Израиля от посягательств независимого государства Палестина.
Интерес этот был, впрочем, достаточно академичен. До той минуты, когда, загнав в компьютер очередную порцию информации, Ави получил совершенно недвусмысленное решение.
Франции осталось существовать немногим больше года.
До Шарля Нордье, президента Французского уфологического общества, Ави дозвонился поздно вечером. Знакомы они были шапочно, виделись на конгрессах, Бен-Дор репетировал свою телефонную речь полвечера — нужно было уложиться в три минуты, поскольку Безек опять поднял тарифы на международные разговоры.
На экранчике видео лицо Нордье казалось помятым — то ли француз устал, то ли на кабеле происходило наложение сигналов.