Что было – то прошло
Шрифт:
Глаза Эйвери пробегают по моему телу от мокасин к моему лицу. Она рассматривает меня, прежде чем ответить: Я думаю, твоя очередь. Ты можешь сказать обо мне что-нибудь хорошее?
Вместо того, чтобы ответить правдой — ты блестящая, великолепная, восхитительно упрямая, и мой список приятных вещей, которые я думаю о тебе, постоянно растет — я держу свой ответ двусмысленным. — Я не могу просто выбрать что-то одно.
Она пялится на меня через всю кухню и не может отомстить одним из своих фирменных остроумных замечаний.
Я
— Ты очень настойчив.
— Это не предположение. Это факт.
Она вздыхает и откидывает голову назад к стене. — Именно из-за твоего высокомерия я никогда не делаю тебе комплиментов вслух.
Я моргаю.
Она уже хотела сделать мне комплимент?
— Так вот, я хотела спросить, — говорит Эйвери, уводя разговор от своего признания. — Джоанна работает в другом офисе? Я редко вижу ее здесь.
— У генеральных директоров, как правило, плотный график. Я буду краток. Последнее, чего я хочу, так это рискнуть поделиться своими негативными взглядами на Джоанну. Эйвери смотрит на нее снизу вверх, поэтому ее может расстроить то, что Джоанна не такая уж замечательная.
— Ха, я надеялась воспользоваться тем, что я здесь, и получить шанс поучиться у нее.
— Джо очень занята.
Эйвери пожимает плечами и достает из кухонного шкафа кружку цвета слоновой кости. Trash Titans напечатан сбоку жирными бирюзовыми буквами.
— Почему ты выбрала именно его? — Я говорю.
Она смотрит на кружку, и я почти различаю намек на улыбку на ее лице. — Это? О, цвета мои любимые.
Я не могу сказать, шутит ли она со мной, или она действительно не знает.
— Это моя кружка.
— Не имела представления. Теперь очевидная ухмылка на ее лице наводит меня на мысль, что она знает точное происхождение моей кружки для уборщиков мусора.
Эйвери возвращается к прилавку и наливает кофе в керамическую посуду. Я подхожу к холодильнику, достаю пакет овсяного молока и ставлю рядом с ней.
Она смотрит на предложение. — Что то, что для?
— Я думал, ты так пьешь кофе.
— Да. Эйвери внимательно посмотрел на меня, прежде чем отвинтить крышку и плеснуть жидкость мне в кружку. От этого зрелища у меня между лопаток разливается тепло, и я тянусь, чтобы потереть затылок.
Я смотрю, как она возвращает коробку в холодильник, берет мою кружку, которую с улыбкой прижимает к губам, и двигаюсь по кухне вне досягаемости рук.
Мягкое подпрыгивание ее короткого хвостика следует за ней по комнате. И у меня возникает непрофессиональное желание обернуть его вокруг своей ладони и притянуть ее лицо к моему, еще раз срывая с ее губ нетерпеливые стоны.
Я на грани нарушения нашего соглашения игнорировать тот факт, что нашего поцелуя
— Что? — она спрашивает.
Мое внимание снова возвращается к ней. Нежные изгибы ее бровей сведены вместе.
— Ничего такого.
— Почему у тебя такое выражение лица?
Я ухмыляюсь. — Я не могу просто наслаждаться тобой, госпожа Соко?
Она мгновение смотрит на меня. Лед между нами начинает таять.
— Возможно, тебе следует тратить меньше времени на то, чтобы развлекаться со мной, — говорит она, очевидно, приняв мою короткую паузу за другую игру, — и больше времени на то, чтобы заставить команду действительно полюбить тебя.
— Я им нравлюсь, — говорю я, скрывая защитный оттенок в своем тоне.
Она усмехается. — Когда тебе действительно удается покинуть свой угловой офис, твои собственные сотрудники убегают от тебя.
Я не так уж плох?
— Эй, Лука, Эйвери! Вот ты где. — Мэтью прерывает нас, и в комнату возвращается знакомый холодный воздух. — Присоединяйтесь к нам на этой встрече, если у тебя есть время.
— Да, встретимся там, — говорю я.
— Я закончу через минуту.
Кофе Эйвери испаряется в ее руках.
Мэтью выходит из комнаты.
Я отказываюсь признавать ее претензии. Я уверен, что нравлюсь команде Ocean Tidy. Это единственная группа, повторяющихся встреч которых я не боюсь. И не только потому, что Эйвери случайно присутствует. — Ну, я могу так взволновать кого-то из нашей команды, что он подпрыгнет со своего места. Нельзя не любить кого-то, если он делает тебя счастливым!
Эти слова заставляют ее задуматься, и я не знаю, о чем она думает. Эйвери, наконец, нарушает краткое молчание.
— Единственный способ поднять кого-то с места — это бежать по коридору и кричать, что там пожар.
Ну, это не имеет смысла. — Я бы просто включила пожарную сигнализацию.
Она закатывает глаза. — Держу пари, я смогу заставить хотя бы одного человека вскочить на ноги от радости в течение первых десяти минут нашей встречи.
— Это легко , — говорит она. — Я бы сделала это за три минуты.
— Так что у тебя не должно возникнуть проблем с согласием на пари.
Эйвери уважает меня. — Что я выиграю на этот раз?
— Новые кроссовки?
— Что не так с теми, что у меня есть?
— Это серьезный вопрос?
Уголки ее рта слегка припадают к земле, и я сожалею, что мои слова прозвучали так резко. Меня беспокоит только то, что ее изношенные кроссовки могут причинить какую-то травму.
Если бы я только мог обменять язык своего адвоката на что-нибудь — что угодно — более мягкое, я бы сделал это прямо сейчас.
— Я просто имел в виду, что они ужасны.