Что для России лучше
Шрифт:
Заметим, что в не таком уж недавнем прошлом, лет 30-35 назад, разница между РСФСР и УССР была не слишком большой, и скорее всего, объяснялась региональными отличиями запада и востока Украины. Это отличие сохраняется и поныне. Градиент уровня насильственной смертности с запада на восток Украины, с включением также соседних к Украине государств (Польша, Словакия, Венгрия) и смежных российских регионов создаёт интересную картину — в живописи этот приём называется «растяжкой» — когда от светлого пятна делается плавный переход ко всё более и более насыщенному. Судите сами — Германия — 29,4; Польша — 57,3; Венгрия — 67,3; Львовская область — 83; Хмельницкая область — 115; Винницкая — 123; Днепропетровская — 173; Донецкая — 200; Россия — 219.
Неужели правы русофобы, утверждающие, что Россия всем странам и народам, попадающим под её крыло, несла в основном несчастья? Ведь если судить по приведённому ряду, чем ближе к России регион, чем дольше входил он в её состав, чем выше процент русского населения, тем выше уровень смертности от внешних причин, тем выше уровень общественного «негаразда» (непорядка укр.). Но такое объяснение было бы слишком простым. Ранее уже приводился список факторов, заслуживающих детального анализа, и этническая структура — лишь один из них. Если бы русский фактор был определяющим, то Крым, наиболее русский регион Украины, должен был бы демонстрировать наихудшие показатели. Однако автономная республика Крым находится по уровню преждевременной смертности на среднеукраинском уровне, вровень с Житомирской и Киевской областями. На примере Украины очевидно, что фактор тяжёлой промышленности и высокой урбанизированности является более весомым, чем «русский».
Повторимся — прежде, чем приступать к каким-то конкретным мерам, нужно измерить все основные параметры жизни общества. Несколькократная разница в уровне смертности по регионам создаёт богатые предпосылки для успешности такого анализа. Определив значение факторов, влияющих на разницу уровня насилия в разных регионах, установив слабые места, требующие первоочередной расшивки, можно составить план практических мероприятий, которые бы благотворно сказались на ситуации во всех регионах страны.
Естественно, что любые меры потребуют затрат, часто довольно ощутимых. Как это ни цинично звучит, но здесь нужно учитывать эффективность каждого мероприятия, то есть сколько жизней можно сберечь на единицу вложений, и в первую очередь предпринимать те меры, которые дадут наибольший эффект.
К примеру, рассмотрим ситуацию с травматизмом пешеходов. Как писалось выше, на войне каждой смерти от несчастного случая или убийства соответствует некоторое количество «раненых». В мирное время имеют место те же соотношения между числом погибших и «раненых», часто буквально. В данном случае низкое качество пешеходной инфраструктуры приводит к определённому количеству травм среди пешеходов, а иногда некоторые травмы приводят к летальному исходу.
Приведу два жизненных примера (а любой читатель, думаю, может сам вспомнить десятки подобных ситуаций). Мой друг детства возвращался вечером домой. Двор был плохо освещен и он не заметил вбитого в асфальт стального колышка-уголка (обычная отечественная практика для предотвращения заезда во двор автомобиля). Результат — сломанная нога, 2 месяца человек не мог работать (он занимается наружным оформлением). Ситуация — тривиальнейшая. Никаких происков империалистов или сатанинских штучек. Обычное, хорошо всем знакомое раздолбайство. Плохое освещение улицы и травмоопасный колышек — это всё элементы негодной инфраструктуры (в данной случае пешеходной). За его недополученный двухмесячный доход можно было заменить, наверное, сотню-другую колышков на столбики с округлыми формами (или вкопанные старые покрышки), со светоотражателями, покрашенные яркой или флуоресцентной краской. Так чтобы такой столбик был бы заметен даже при плохом освещении, а в случае, если человек всё-таки столбик не заметит, последствия были бы намного менее серьёзными.
Второй пример, подобный. Дальняя родственница спускалась по ступенькам, держа ребёнка на левой руке. Поручень был только с левой стороны. Она оступилась, схватиться было не за что, оба упали. У неё — перелом руки, у ребёнка — сотрясение мозга. А будь на пару ступенек больше — вполне могли быть и жертвы.
То есть речь идёт об инвестициях в инфраструктуру, повышающие
Ну и, разумеется, алкоголь. Тут нужна точная модель типичного российского выпивохи. Примерно как торговые компании на Западе анализируют поведение потребителя, нужен подробный портрет потребителя алкогольной продукции. Нужен контроль за качеством водки, регламентация времени и места продажи, грамотная ценовая политика, балансирующая между минимизацией потребления с одной стороны и недопущением переключения на суррогаты и самогон, с другой. Пришла пора российскому государству вести себя также как корпорации на потребительском рынке. Ибо цена ошибок для самого государства и всех нас оказывается слишком высокой.
Примечания
Так, например, Лев Гумилев в одной из своих работ довольно ядовито высказывался относительно принципов марксистской историографии: «…в древности были рабовладельцы и рабы. Рабовладельцы были плохие, но им жилось хорошо; рабы были хорошие, но им было плохо. А крестьянам жилось хуже. Все это, конечно, правильно, но вот беда… это не объясняет, например, почему одни армии одерживали победы, а другие терпели поражение, и отчего одни страны усиливались, а другие слабели. И, наконец, почему возникали могучие этносы и куда они пропадали…». (Гумилев Л. Н. «Этногенез и биосфера Земли». — Л.: Гидрометеоиздат, 1990. С. 14-15). Методологический эклектизм Гумилева не позволил ему удовлетворительным образом ответить на эти вопросы, но он шел в правильном направлении: по пути анализа этнической истории.
Этот давний конфликт можно пояснить реалиями сегодняшнего дня. Аналитики предсказывают, что к 2025 году развернется грандиозная битва за энергетические ресурсы между США, Китаем и другими геополитическими тяжеловесами: Европейским Союзом, Индией, Японией. Ни «социальные системы», ни «классовая борьба» здесь ни при чем — это межэтническая конкуренция на экономической основе.
Конкуренция как социальное явление не означает, что общество держится исключительно благодаря ей. Скорее, это центробежная социальная тенденция, которая становится разрушительной силой, если не уравновешивается прямо противоположной — центростремительной силой. Если конкуренцию индивидов и социальных групп не сдерживать путем юридических законов, моральных и культурных запретов, системой воспитания и другими средствами социальной консолидации, такое общество придет к саморазрушению и исчезнет с лица земли. То же самое верно и в отношении национальной конкуренции. Если разрушить систему международных юридических запретов, моральных и культурных преград на пути межэтнической конкуренции, — вся земля превратиться в битву народов, при помощи ножа и топора решающих свои экономические проблемы. Однако если перед фактами не следует преклоняться, то с ними следует считаться. Не стоит делать вид, будто межэтническая конкуренция — это выдумка расистов. За политическую наивность в таких вопросах приходится платить слишком большую цену — цену человеческой крови.
Самой важной законодательной мерой, препятствующей социальному расслоению гражданской общины, был запрет долгового рабства для единоплеменников. Препятствовали этому и различные литургии — денежные и натуральные повинности богатых граждан, часто весьма разорительные (устройство театральных представлений, праздников, строительство флота) — своего рода античный аналог прогрессивного налогообложения. Возможность вертикальной мобильности обеспечивала система общественного образования, доступного для всех свободных граждан, даже беднейших (явление уникальное в древнем мире), и состязательный принцип занятия должностей. Понятно, что античная демократия носила ограниченный характер: она касалась только свободных и полноправных граждан. Женщины, иноплеменники и рабы (как правило, тоже иноплеменники) стояли вне политической жизни гражданской общины.