Что известно о Терри Конистон?

Гарфилд Брайан

Но захлопала только Луиза. Смущенный Оукли не шевельнулся.

— Не нахожу ничего смешного, — буркнул Коннистон и, повернувшись спиной к артисту, пошел через комнату к бару.

Лицо Адамса осунулось.

— В самом деле, дорогой, ну что ты? — протянула Луиза вдогонку мужу, сделав особое ударение на слове «дорогой».

Сначала Коннистон налил себе мартини и только затем, повернувшись к ним лицом, едко ответил:

— Не бойся, я не собираюсь выдрать нос у нашего гостя.

Стараясь обратить все в шутку, Адамс слабо проговорил:

— Лучше не делать никаких

замечаний о моем носе. — Он попытался улыбнуться. Затем, нервно обернувшись, сказал вполне серьезно: — Мне действительно нравится ваш дом, Эрл. Никогда не видел подобного ковра — нужны снегоступы, чтобы путешествовать по нему. Ох, черт, не обращайте на меня внимания! Думал, это будет забавно — не получилось. Не хотел вас обидеть, Эрл. Наверное, я слишком долго работал во второсортных клубах. В общем, примите мои извинения.

Оукли видел, как Луиза бросила на мужа алмазно-твердый взгляд. Коннистон кивнул, закинув голову, выпил мартини одним глотком и после этого произнес:

— Все в порядке, все в порядке. Просто потерял над собой контроль. Был дурацкий день. Извиняюсь.

— Конечно-конечно, — отозвался Адамс и умолк, не зная, что еще сказать.

— В самом деле, — выдохнула Луиза и рванула на кухню, подрагивая великолепными молодыми ягодицами, которые, казалось, двигались сами по себе.

Оукли заметил, как Адамс уставился на них, и четко услышал его восхищенный шепот: «Вот это жеребец!», а когда встретился с ним взглядом, комик ему вновь распутно подмигнул. Карл отвернулся и закрыл глаза. Так вот оно что! Детская месть Луизы. Она использовала Адамса, чтобы отплатить Коннистону за его «пренебрежение», о котором говорила утром, спрашивая у Оукли, что же ей делать. Она была актрисой и старалась его убедить, что во всем виноват Эрл, но только не она. Но сама, должно быть, его просто ненавидит, коли способна так поступать в его собственном доме, у него под носом. Глянув на широкую напряженную спину Коннистона, который в это время наливал себе третий бокал, Карл подумал: «Не знаю, имею ли я право ее осуждать?»

А спустя несколько часов после этой сцены на ранчо Коннистона раздался телефонный звонок.

Глава 6

Митч Бейрд и Флойд Раймер стояли на дороге, уходящей на север, в холмы. На заднем сиденье пыльного «олдсмобила», стоящего ниже, в высохшем русле реки, расположились Теодор и Билли-Джин. Джорджи Раймер сидел на камне около машины, зевая и почесываясь.

Глянув на часы, Флойд произнес:

— Остается сорок минут, — затем, встретившись с глазами Митча, криво ухмыльнулся: — Ну что у тебя морда вытянулась, как у мартышки? Улыбнись! Скоро ты будешь осыпан долларами!

Митч глубоко вздохнул:

— Не нравится мне все это. Слишком опасно.

— Ничто не опасно, когда ставки так высоки. — Полуприкрытые серые глаза Флойда смотрели с холодным презрением.

— Они будут нас искать из-за этого украденного «олдсмобила»...

— Расслабься! Эти деревенские копы не смогут найти даже собственного шефа. Все в порядке.

Митч прикусил язык. Спорить с Флойдом было бесполезно. Он хотел только одного — как-нибудь

вырваться из этого кошмара. Однако все последнее время Флойд не отходил от него ни на шаг.

Помолчав, Флойд сурово спросил:

— Хорошо помнишь, что ты должен делать?

— Да-да. — Митчу стало плохо. — С начала до конца дурацкое предприятие.

— Напротив, Митч!

— Что?

— Провалишь наше дело — скормлю тебя птицам. Понял? — Флойд достал из кармана ветровки тупоносый револьвер и легко покрутил его на пальце, как стрелок в фильме о Диком Западе. Это была единственная пушка в группе. Второй Флойд не доверил бы никому. — Успокойся, Митч. Каждому что-нибудь да перепадет. — Потом опять глянул на часы: — Тридцать восемь минут...

Митч отвернулся и стал осторожно спускаться с дороги. Смещенная под его ботинками галька, образовав небольшую лавину, с шумом покатилась в русло к машине. Билли-Джин открыла заднюю дверцу и вылезла из автомобиля, оправляя платье на мясистых ляжках. Теодор попытался ее поймать, но промахнулся и непристойно выругался. Затем тоже вылез из машины, взревел и сдавил смеющуюся девушку в железном объятии.

Флойд спустился с дороги, встал, расставив ноги, и нахмурился:

— Ладно, вы двое, кончайте возню. Джорджи!

Тот поднялся с камня и подошел, стараясь ступать твердо, как его брат.

— С тобой все в порядке?

— Мне нужно кольнуться, — пожаловался Джорджи. — Ты же знаешь. В такое время даже кошки нервничают.

— Получишь, — пообещал Флойд.

Теодор и Билли-Джин обошли капот машины и встали рядом с Джорджи. Митч шагнул назад. Флойд обернулся к нему и холодно бросил:

— Эй, там? Все готовы?

— Прием, прием, — сухо пробормотал Митч, — вся банда в сборе... — Но, поймав едкую ухмылку Флойда, понял, что его юмор неуместен.

— Ладно, Митч, остынь, — приказал Флойд. — Возьми фонарик, будь хорошим мальчиком.

Митч прошел мимо других к машине и достал фонарик из отделения для перчаток. Дважды проверив его, положил в карман. Флойд сделал несколько беззвучных знаков за его спиной. Когда Митч обернулся, то увидел, что Теодор, открыв багажник, вынимает деревяшки, из которых им предстояло составить пару «козлов».

— Помоги ему, Митч, — велел Флойд.

Митч вместе с Теодором отнес на дорогу козлы, объездные знаки и прожекторы. Глянув назад, он увидел, что Флойд за ними наблюдает, опустив руку в карман, где лежал револьвер. Выражения его лица в сумерках видно не было. Митч слышал, только как Флойд инструктировал Билли-Джин.

— Помни, маленькая красная спортивная машина с девушкой за рулем. Узнаешь ее по ярким огням на склоне дороги, когда она начнет спускаться.

— И сейчас тотчас тебе сигналю? — уточнила Билли-Джин.

— Это все, малышка. Но упаси тебя бог ошибиться с машиной!

Митч стиснул челюсти, почувствовав дурноту. Он понял, что ему и теперь не удастся оторваться.

Флойд произнес:

— Митч, подойди сюда, отдай фонарик Билли-Джин.

Проглотив ругательства, Митч подошел, за ним тяжело ступал Теодор. Митч протянул фонарь девушке. Та повернулась задом к Теодору: