Что с вами, дорогая Киш?
Шрифт:
Морелли встал. Пригладил волосы.
— Конечно, конечно, — сказал он, — так отпускать нельзя. Понимаю. — Он провел рукой по лбу Маргит. И пошел готовиться к номеру. От дверей он окликнул режиссера: — Значит, так… как договорились. Начинайте с фиолетового, потом постепенно переходите на небесно-голубой. И учтите, резкий свет для этого номера не годится. В момент превращения дайте приглушенно-красный, а когда увидите, что птица взлетает, пошлите ей вдогонку самый что ни на есть ослепительно зеленый.
Перевод
ПОПУТЧИКИ
У него в кармане туристический паспорт, он едет из Будапешта в Италию, через Вену. Разумеется, слово «Италия» можно произнести иначе, в венгерской огласовке. Но в венгерской огласовке пусть произносят другие. Для него этот край — Италия.
Сколько всего уместилось в этом напевном слове, от «и» до «а»! Целый мир.
В Вену поезд прибывает после полудня. С Западного вокзала на Южный, с вещами. Потом в Италию, экспрессом.
Он откинулся на спинку кожаного сиденья. Хоть бы поезд не опоздал. В Вене будет дикая гонка. Говорят ли там по-английски? А то придется объясняться на языке мимики и жеста.
«Надо было выучить немецкий. То есть не немецкий, а итальянский, — его пробрала дрожь, — я ведь еду туда… в Италию».
Он закрыл глаза.
С вокзала на вокзал как-нибудь доберемся.
— Гляньте-ка, — подтолкнул его сосед, лысый мужичонка лет пятидесяти. — Гляньте-ка в окно… любопытная штука. Здесь даже хлеб убирают не так, как у нас… вот он, порядок-то!
Петер вежливо кивнул. Мужичонка только-только расслабился. До Хедешхалома он поминутно вытирал сверкавшую от пота лысину, а после ухода таможенников рубашка у него была — хоть отжимай.
— Не все то золото, что блестит, — изрекла дама в очках, многозначительно подняв палец. — Это нам хорошо известно!
— Как же, как же. — Мужичонка стушевался и плюхнулся обратно на сиденье. — Кто же спорит… ох-хо-хо…
Дверь купе отворилась. В проеме возник юный красавец с белозубой улыбкой. Он раздавал рекламные проспекты.
— Прошу вас… прошу вас… Приглашаем посетить нашу фирму… автобус номер семь, всего пять минут… самые доступные цены.
Петер отрицательно покачал головой, но за спиной первого юноши уже вырос второй и протянул новую пачку.
— Настоятельно рекомендуем… не пожалеете, — голос звучал бесстрастно и монотонно.
— Почему бы и нет, — донеслось из соседнего купе. — Давайте еще парочку, на память!
Петер взял один из проспектов и принялся изучать венгерско-немецкую рекламу. Глянцевая бумага, цветные фотографии.
Потом появилась девушка с рекламой ювелирных изделий. На ней была шелковая блуза и сандалии из змеиной кожи. Длинные волосы
— Осторожно, малютка, — рассмеялся лысый. — Так недолго и без волос остаться. Хотя у вас как выпадут, так и вырастут…
Ни тени улыбки не мелькнуло на юном лице.
— Драгоценности оттенят вашу красоту… наши цены самые доступные, — пропела она, направляясь к выходу, потом резко остановилась и, не оборачиваясь, протянула назад свободную левую руку:
— Не найдется ли у вас прочитанных венгерских газет… любых…
Петер сунул в протянутую руку «Орсаг вилага» и «Лудаш Мати». Дама в очках, скорчив презрительную гримасу, подала «Непсабадшаг».
— Вы что думаете, они для себя просят? — обратилась она к Петеру, подметив в его взгляде жалость. — Не будьте ребенком! Они их продают! Здесь из всего делают бизнес. Можете за них не беспокоиться.
— Ну почему же? Ностальгия такая штука… — начал Петер, но поймал иронический взгляд лысого и осекся.
Скорее бы добраться до Венеции, отыскать маленькую, славную комнатушку… вот он, адрес, в кармане… И тогда, тогда… Пока все не в счет, это всего лишь дорога. Суета, нервы. На вокзале есть камера хранения. Быть может, удастся до вечера попасть в Шенбрунн. Холодный покой мрамора, а потом… потом — Италия, вечное, изменчивое сияние…
Как спросить по-немецки про трамвай до Южного вокзала? Welcher… Strassenbahn… geht[1]… to[2]… то есть нет, zu[3]… Английский только мешает!
Можно, конечно, порыться в вещах и достать разговорник. Но пользоваться разговорником — это как-то несолидно.
Собор святого Стефана внутри красно-бурый, мрачноватый, если судить по открытке. А в действительности там наверняка золотистые тона. Жизнь всегда богаче…
С оглушительным стуком распахнулись двери. В купе заглянула женщина. Темные волнистые волосы опущены на уши. Иссиня-черные брови срослись на переносице.
— Кто-нибудь едет на Южный вокзал? — В голосе женщины звучал напор. Попутчики уныло покачали головами.
— Никто? Вот те на! — Женщина скорчила гримасу.
— Я, собственно говоря… — промямлил Петер. Нельзя же не ответить!
— Вы? — воскликнула женщина, протискиваясь в двери. Большие груди ритмично подрагивали на каждом повороте поезда. — А сколько у вас чемоданов?
— Один… и еще сумка… — Петер в растерянности указал на багажную полку.
— Бог ты мой! А у меня-то целых три штуки! Ищу, с кем бы такси вместе взять. Слушайте, какое дело! Поедете на трамвае — за багаж так или иначе платить. Это выйдет шиллингов шесть, не меньше, и тащиться целых полчаса. А такси на двоих — не так уж дорого, и вещи таскать не придется. Десять шиллингов потянете или нет?