Что скрывал покойник

Пенни Луиз

— Очень мило с ее стороны, — заметил Гамаш.

Клара явно выглядела растерянной.

— Вы действительно так считаете? Хотя, наверное, вы правы, если подумать. Но я подозреваю, что на то имелась и другая причина. Она боялась, что на нее подадут в суд, если ребенок погибнет от холода или чего-нибудь такого. Откровенно говоря, я скорее бы согласилась замерзнуть до смерти, чем войти в тот дом.

— Почему?

— Тиммер Хедли была плохой женщиной. Вы только посмотрите на бедного Бена. — Клара мотнула головой в его сторону, и Гамаш взглянул туда как раз вовремя, чтобы заметить, что Бен опять смотрит на них. — Она искалечила его. Лживая и жадная особа. Ее боялся даже Питер. Обычно он проводил школьные

каникулы в доме Бена. Чтобы составить Бену компанию и защитить его в этом кошмарном доме. Вы не задавали себе вопроса, почему я люблю его? — Какое-то мгновение старший инспектор не мог решить, кого она имеет в виду, Питера или Бена. — Питер — самый замечательный мужчина на свете, но даже он ненавидел и боялся Тиммер, так что с ней что-то действительно было не в порядке.

— Как он познакомился с Беном?

— В Аббатстве, частной школе для мальчиков неподалеку от Ленноксвилля. Бена отправили туда, когда ему исполнилось семь. Питеру тоже было семь лет. Они вдвоем были самыми маленькими в школе.

— Что же такого натворила Тиммер? — Гамаш нахмурился, живо представив себе двух напуганных мальчуганов.

— Во-первых, она отправила перепуганного маленького мальчика из дома в школу-интернат. Бедняжка Бен оказался совершенно не готов к тому, что его там ожидало. Вам доводилось когда-нибудь бывать в интернате, инспектор?

— Нет. Никогда.

— Вам повезло. Это дарвинизм в чистом виде. Вы или приспосабливаетесь, или погибаете. Вы узнаёте, что навыки, необходимые для того, чтобы выжить, представляют собой хитрость, обман, издевательство над слабыми, ложь. Или вы овладеваете ими, или попросту прячетесь от всех. Но даже это не могло длиться вечно.

Питер нарисовал Кларе довольно подробную и четкую картину жизни в Аббатстве. Она словно наяву видела, как медленно-медленно поворачивается дверная ручка. И медленно-медленно открывается никогда не запирающаяся дверь в спальню мальчиков. И в нее на цыпочках, крадучись, проскальзывают старшеклассники, чтобы вдоволь поиздеваться над младшими. Питер усвоил, что монстр прячется отнюдь не под кроватью. Сердце Клары обливалось кровью всякий раз, когда она думала об этих маленьких мальчиках. Она бросила взгляд в сторону их столика и увидела двух взрослых седеющих мужчин, с лицами, испещренными морщинами, которые сидели, подавшись друг к другу так близко, что головы их почти соприкасались. Ей захотелось подбежать к ним, защитить и сделать так, чтобы ничто плохое больше никогда не коснулось их.

— Евангелие от Матфея, глава десятая, стих тридцать шестой.

Клара вернулась к реальности. Она вновь сидела за столиком с Гамашем, который смотрел на нее с такой нежностью, что она чувствовала себя беззащитной и защищенной одновременно. Дверь в спальню закрылась.

— Прошу прощения?

— Это строка из Библии. Мой первый начальник, инспектор Комю, часто цитировал ее. Это Евангелие от Матфея, глава десятая, стих тридцать шестой.

— Я никогда не прощу Тиммер Хедли того, что она сделала с Беном, — тихо сказала Клара.

— Но ведь там был и Питер, — так же негромко возразил Гамаш. — Его отправили туда родители.

— Это правда. Его мамаша — еще та штучка, но он, во всяком случае, был лучше подготовлен. Тем не менее, это был просто кошмар. А к тому же еще и змеи. Как-то на каникулах Бен и Питер, играя в ковбоев и индейцев в подвале, наткнулись на змеиное гнездо. Бен говорил, что их в подвале полным-полно. И мышей тоже. Но здесь у всех в подвалах живут мыши. А вот змеи попадаются редко.

— И они все еще живут там?

— Не знаю.

Каждый раз, когда Клара оказывалась в доме Тиммер, ей мерещились змеи, свернувшиеся клубочком по углам, заползающие под стулья, свисающие с потолочных балок. Может быть, во всем было виновато ее воображение. А может

быть, и нет. В конце концов Клара наотрез отказалась бывать у Тиммер, вплоть до самых последних недель, когда понадобились добровольцы, чтобы ухаживать за ней. Но даже тогда она всегда приходила в сопровождении Питера и никогда не заходила в ванную комнату. Она знала, что змеи прятались за покрытым капельками влаги водяным баком. А в подвал она не спускалась вообще никогда. Никогда не приближалась к двери рядом с кухней, которая вела вниз и из-за которой до нее доносились шорохи и запахи болота.

Клара перешла на скотч, и они с инспектором уставились в окно на башенки в викторианском стиле, едва видневшиеся из-за деревьев на крыше дома на холме.

— Тем не менее Тиммер и Джейн были лучшими подругами, — обронил Гамаш.

— Верно. Но Джейн вообще умудрялась находить общий язык с кем угодно.

— Если не считать племянницы Иоланды.

— Исключение лишь подтверждает правило. Иоланда не в состоянии найти общий язык с самой собой.

— Вы случайно не знаете, почему Джейн никогда и никого не пускала в своем доме дальше кухни?

— Не имею ни малейшего понятия, — отозвалась Клара. — Но она пригласила нас на коктейль к себе в гостиную в тот вечер, когда в галерее «Артс Уильямсбург» должен был открыться vernissage, чтобы отпраздновать экспозицию своей картины «Ярмарка».

— Когда она объявила об этом? — спросил Гамаш, наклоняясь к собеседнице.

— В пятницу за ужином, когда узнала, что ее картина принята для показа на выставке.

— Минуточку, — взмолился Гамаш и оперся локтями о стол, словно собираясь проползти по нему и забраться к Кларе в голову. — Вы хотите сказать, что в пятницу, за день до гибели, она пригласила всех на вечеринку к себе домой? Впервые в жизни?

— Да. Мы сто раз бывали у нее дома на ужинах и вечеринках, но она всегда устраивала их исключительно на кухне. На этот раз она объявила, что приглашает всех в гостиную. Это имеет значение?

— Пока не знаю. Когда открывается выставка?

— Через две недели. — Они погрузились в молчание, думая о выставке. Потом Клара взглянула на часы. — Я должна идти. У нас будут гости к ужину. — Он поднялся вместе с ней, и она улыбнулась. — Благодарю вас за то, что нашли засидку.

Он отвесил ей легкий поклон и смотрел, как она пробирается к выходу между столиками, кивая и приветственно помахивая рукой знакомым, пока не добралась до Питера и Бена. Она поцеловала мужа в макушку. Мужчины одновременно поднялись из-за стола, и они втроем, как одна семья, вышли из бистро.

Гамаш снова взял в руки «Большую охотничью книгу для мальчиков» и перевернул первую страницу обложки. На обороте крупным, округлым детским почерком было написано: «Б. Маленфан».

Когда Гамаш прибыл в гостиницу при бистро, то обнаружил, что Оливье и Габри отправляются на совместный ужин к чете Морроу, не забыв прихватить с собой угощение.

— В духовке картофельная запеканка с мясом, если хотите, — уже от дверей окликнул его Габри.

Поднявшись наверх, Гамаш постучал в дверь к агенту Николь и предложил ей спуститься вниз через двадцать минут, чтобы продолжить разговор, который они начали утром. Николь согласилась. Он также сообщил ей, чтолегодня вечером они будут ужинать в гостинице, так что она может одеться неформально, без особых изысков. Она кивнула, поблагодарила его и захлопнула дверь, вернувшись к тому, чем занималась последние полчаса, отчаянно пытаясь решить, что же надеть. Какой из нарядов, позаимствованных у Анжелины, подойдет лучше всего? Чтобы любой понял, что перед ним умная, сильная, могущественная женщина, с которой не стоит шутить, будущий старший инспектор? Который бы говорил: «Полюби меня»? Какой же подойдет?