Что скрывалось за фиговым листком (Фиговый листочек для меня)
Шрифт:
– Господи, Джой! – сказал я. – Ты почти заставил меня снести яйцо!
Он внимательно присмотрелся, потом убрал оружие и подмигнул:
– Так это ты? Что происходит?
– Любуюсь избушкой Стобартов. Здорово, верно?
– Что верно, то верно. Зачем тебе они понадобились?
– Меня интересует миссис Стобарт. Хочу с ней потолковать.
– Чем вызван интерес?
Я внимательно посмотрел на него:
– Ты очень хочешь знать?
Так как он всегда получал от полковника к Рождеству индейку, а в день благодарения бутылку скотча, его улыбка стала шире.
– Да нет,
– Ты не знаешь ее?
– Видел много раз. Очень высокомерная особа. Я бы не хотел с ней столкнуться.
– Я хочу поговорить с ней без ее мужа. Есть какие-нибудь соображения?
– Точно, как часы, она уедет с ним через полчаса в «Кантри-клаб». Там мистер Стобарт ее высадит, а сам поедет в покер-клуб, где проводит часть ночи. Примерно в час он подхватит ее в клубе и увезет домой.
– Звучит так, будто они не слишком ладят.
– Ты его не видел? Никто не сможет с ним поладить. Он самый настоящий сукин сын!
– Кто здесь еще живет, Джой?
– У них большой штат прислуги. Черномазый бугай, который возит Стобарта. Точнее сказать, его телохранитель. Есть еще девушка, которая заглядывает сюда время от времени и берет машину миссис Стобарт.
– Кто такая?
– Не знаю. Выглядит сногсшибательно… Сексуальная штучка: черные волосы, грудки, как яблочки. А ножки… Они с миссис Стобарт подруги.
– О'кей, Джой, и спасибо.
Зная его, я вытащил десятку и дал ему, когда мы пожимали друг другу руки.
Все агенты «Детективного агентства Парнэлла» были членами «Кантри-клаб» и всех шикарных ночных коробок. У всех кредитные карточки Парнэлла, которые давали им право получать бесплатно еду и питье, назвав просто свое имя. Наш непогрешимый бухгалтер Эдвардс придирчиво проверял все счета, так что злоупотреблять этими карточками не решались даже самые отчаянные смельчаки.
Меня усадили в шезлонг на большой террасе со скотчем и содовой в руке, когда я увидел коричнево-бежевый «роллс», затормозивший перед входом в клуб. Из него выскользнула женщина, махнула рукой и стала подниматься по ступенькам. Я рассчитывал взглянуть на Герберта Стобарта, но не сумел, «роллс» умчался.
Женщина была элегантно одета в черное с белым вечернее платье с большим декольте. На шее и запястьях поблескивали бриллианты. Светлые волосы замысловато были уложены на затылке узлом.
Она двигалась лениво, как будто ей совсем не надо было никуда торопиться. Осмотревшись, она махнула рукой толстой женщине и еще более толстому мужчине, которые потягивали коктейль. Потом пошла дальше. Поспешно допив свой стакан, я отправился следом.
Она разговаривала с Джонсоном, носильщиком клуба, престарелым негром с седыми пушистыми волосами, который почтительно ее слушал. Потом она ему коротко кивнула, прошла через центральную гостиную на заднюю террасу, где сервировали обед. Она оглянулась, как будто надеясь увидеть знакомых, но все были заняты едой и так громко разговаривали, как если бы это было собрание глухих. Пожав плечами, она прошла на нижнюю террасу, нашла свободный столик и села. Неторопливо поманив официанта, она поговорила с ним, затем достала из сумочки солидный золотой портсигар и взяла из него сигарету. Движения у нее были замедленные,
Я подошел ближе. Разглядывая ее, я подумал, что когда-то она была потрясающе красива. Но теперь лицо у нее стало немного одутловатым от излишнего количества коктейлей и послеобеденных скотчей.
Я не сомневался, что смотрю на Стеллу Коста, бывшую стриптизерку и женщину легкого поведения.
Я подождал, пока официант принес ей сухой мартини, затем, убедившись, что ею никто не интересуется, я решил испытать свое счастье.
– Миссис Стобарт? – спросил я, приблизившись к ней.
Она быстро вскинула на меня глаза, потом улыбнулась. Ее недоброе лицо сразу смягчилось.
– Да, это я, а вы кто такой?
У нее был низкий хрипловатый голос, от которого исходил секс.
– Дирк Уоллес, – ответил я, – красивые женщины не должны оставаться в одиночестве. Я не испорчу вам вечер, если присоединюсь к вам, или вы мне прикажете испариться?
Она снова осмотрела меня, затем улыбнулась шире:
– Не испаряйтесь. Сегодня все разбились на парочки. Я прихожу сюда регулярно. Что-то не замечала вас раньше.
Я придвинул стул, уселся и просигналил официанту.
– Время от времени я заглядываю сюда, но дела не дают возможности ходить чаще.
Подошел официант, я заказал скотч со льдом.
– Дела? По вечерам?
Она вопросительно смотрела на меня.
– Да, к несчастью.
Я подарил ей свою широкую, дружественную улыбку.
– Здесь масса народа…
Она пожала плечами:
– Здесь всегда так многолюдно. – Она задумчиво разглядывала меня. – Чем вы занимаетесь, мистер Уоллес?
– Я следователь.
Ее улыбка медленно сползла с лица.
– Не поняла. Следователь или исследователь? Что вы исследуете?
– То одно, то другое. Конфиденциальная работа.
Официант принес мне скотч, я расписался за него.
По изменившемуся выражению ее лица я понял, что она уже сожалеет, что пригласила меня за свой столик. Осмотревшись, она поискала глазами человека, чтобы подняться и подойти к нему, но в этот вечер ей явно не везло.
– Я работаю в «Детективном агентстве Парнэлла», – продолжал я, не спуская с нее глаз.
Она держалась хорошо, но не превосходно: заморгала, хотя ее рука твердо держала бокал с мартини. Отпив немного, она поставила его на стол.
– Вы хотите сказать, что вы – одно из тех кошмарных насекомых, которые суют свой нос в жизнь посторонних людей?
Теперь ее голос звучал резко, она на глазах превратилась в то, кем и была в действительности: авантюристкой, дорвавшейся до богатства, но не ставшей от этого лучше.
– Полагаю, это определенно не хуже других, – усмехнулся я.
– Вы хотите сказать, что комитет этого клуба разрешил кому-то вроде вас стать его членом?
Я беспечно махнул рукой:
– Чему тут удивляться? Как бы вы поразились, узнав, кого только не допускают в этот клуб. Похоже, что здесь очень много бывших авантюристов.