Что такое античная философия?

Адо Пьер

В других школах мы также найдем общие исследования, обсуждения, заботу о себе и о других, взаимное исправление, как в эпикурейском дружеском общении, так и в стоическом или неоплатоническом духовном водительстве.

Упражнением в философском образе жизни можно признать и дискурс-размышление; это как бы диалог философа с самим собой, — о таком явлении мы уже говорили выше. Диалог с самим собой в античности был довольно распространен. Известно, к примеру, что Пиррон удивлял своих сограждан, разговаривая сам с собою вслух, и что стоик Клеанф фомко бранил себя [504] . Безмолвно размышлять можно, пребывая недвижимым — таково было обыкновение Сократа, — или в движении, как говорят поэт Гораций:

504

Д. Л., IX, 64 и VII, 171.

Иль молчаливо среди благодатных лесов ты блуждаешь,

Мысли направив на то, что добрых и мудрых достойно? [505]

и стоик

Эпиктет: «Гуляй один, беседуй с самим собой» [506] . Размышление является частью той практики, не всегда, впрочем, дискурсивной, которая служит свидетельством личного выбора философа и дает ему возможность повлиять на самого себя и глубоко измениться.

Остановимся теперь на духовных упражнениях.

505

Гораций. Послания, I, 4, 4—5.

506

Эпиктет. Беседы, III, 14, 1.

Духовные упражнения

В ходе нашего исследования мы во всех философских школах, даже у скептиков, обнаруживали «упражнения» (askesis, melete) — добровольную индивидуальную практику, направленную на преображение личности. Упражнения эти неотделимы от философского образа жизни. Теперь я хотел бы выявить общие тенденции, которые можно найти в практике различных школ.

Предыстория

В истории мысли никогда не бывает абсолютного начала. Поэтому естественно предположить, что духовные упражнения имели свою предысторию у мыслителей досократического периода и в архаической Греции. К сожалению, наши сведения о досократиках крайне отрывочны; дошедшие до нас свидетельства относятся к гораздо более позднему времени, а сохранившиеся фрагменты чрезвычайно трудны для интерпретации, поскольку мы не всегда можем уловить точный смысл употребленных слов. Например, Эмпедокл говорит об одном человеке, не похожем на других (возможно, о Пифагоре), следующее:

Между ними жил некий муж, обладавший необычайными познаниями,

Который стяжал великое богатство мыслей (prapidon),

Весьма искушенный во всяческих мудрых делах;

Ибо когда напрягался он всеми своими мыслями (prapidessin),

То легко видел каждую из всех сущих <вещей>,

И за десять, и за двадцать человеческих веков [507] .

Некоторые исследователи усмотрели здесь намек на упражнение памяти, практикуемое Пифагором [508] ; о нем мы еще будем говорить, а пока отметим, что такое воскрешение в памяти осуществляется через «напряжение мыслей». Слово prapides, дважды употребленное в этом тексте, изначально обозначает диафрагму, напряжением которой можно остановить дыхание, и, в переносном смысле, размышление, мысль. Так же как у слова «сердце» во французском языке, у него есть и физиологическое, и психологическое значение. Поэтому Ж.-П. Вернан [509] , следуя Л. Жерне [510] , полагает, что в тексте Эмпедокла содержится упоминание о «духовном упражнении» воспроизведения в памяти: об использовании «приемов управления дыханием с помощью диафрагмы, которые должны были помочь душе сосредоточиться, чтобы освободиться от тела и странствовать в потустороннем мире». Но можно ли допустить, что там, где говорится об усилии памяти, слово prapides имеет физиологический смысл, если двумя строками выше оно обозначает размышления и мысли, т. е. употребляется явно в психологическом значении? В другом тексте Эмпедокла:

507

Эмпедокл, В CXXIX, Les Presocratiques, Dumont, p. 428.

508

J.-P. Vernant. Mythe et pensee chez les Grecs. Paris, 1971, t. I, p. 114.

509

J.-P. Vernant. Ibid., p. 114, 95—96.

510

L. Gernet. Anthropologie de la Grece antique. Paris, 1982, p. 252.

Блажен, кто стяжал великое богатство божественных мыслей (prapidon),

Жалок, кто сохраняет темное мнение о богах [511]

мы опять-таки обнаруживаем «психологический» смысл термина prapides, притом подтверждаемый противопоставлением этого слова слову, означающему «мнение». В таком контексте утверждение о существовании «приемов управления дыханием» основывается фактически лишь на двусмысленности слова prapides; но ничто не доказывает, что в приведенной выше фразе Эмпедокла слово это означает диафрагму.

511

В CXXXII, Dumont, p. 429.

Я не утверждаю здесь, что греческая философская традиция не знала техники управления дыханием. Уже одного представления о душе как о дыхании [512] достаточно, чтобы предположить существование такой техники. И возможно, что платоническое упражнение, состоящее в сосредоточении души, обычно рассеянной по всем частям тела, надо понимать именно в этом смысле. Любопытно также, что в повествованиях о смерти философов нередко рассказывается о людях, которые положили конец своей жизни, задержав дыхание,

как это сделали, например, два киника, Диоген и Метрокл [513] ; таким образом, практика этого рода упоминалась в биографической традиции. Я хочу только проиллюстрировать на конкретном примере те неясности и трудности, которые отягощают все реконструкции и гипотезы, относящиеся к досократикам и архаической Греции.

512

J-P. Vernant. Op. cit., t. II, p 111.

513

Д. Л., VI, 76 и 95.

Ж.-П. Вернан добавляет, что технику управления дыханием следует связывать с «шаманской» традицией [514] . Шаманство [515] — это социальное явление, типичное для охотничьих цивилизаций; центральным общественным феноменом оно осталось только в Сибири и Южной Америке. Во времена более или менее отдаленные шаманство адаптировалось к другим культурам и смешалось с ними, так что ныне субстрат его наиболее очевиден в Скандинавии и в Индонезии. Главную роль в этом культе играет фигура шамана, человека, умеющего посредством ритуальных действий вступать в контакт с миром духов животных или людей, живых или умерших, чтобы обеспечить удачу охотникам и скотоводам либо исцеление душ живых или мертвых. Начиная с К. Мойли [516] и Э. Р. Доддса [517] в шаманстве стали усматривать источник представлений греческих философов о душе, об отделении души от тела и странствиях души, покинувшей тело, о способах духовного сосредоточения, а начиная с М. Элиаде [518] — и зачатки «техники» экстаза. Я бы относился к такого рода объяснениям весьма сдержанно, в основном по двум причинам.

514

J.-P. Vernant. Op. cit., t. I, p. 96; t. II, p. 111.

515

R. N. Hamayon. La chasse a l’ame. Esquisse d’une theorie du chamanisme siberien. Paris, Societe d’ethnologie, 1990. Ниже я использую доклад о шаманстве, представленный Р.Н.Амайон: Le chamanisme siberien: reflexion sur un medium. — «La Recherche», N 275, avril 1995, p. 416—422.

516

К. Meuli. Scythica. — «Hermes», Bd 70, 1935, S. 137 f.

517

E. R. Dodds. Les Grecs et l’irrationnel. Paris, Aubier, 1965, p. 135—174.

518

М. Eliade. Le chamanisme et les techniques archaiques de l’extase. Paris, 1968 (1-re ed. 1951).

Во-первых, пусть мы даже признаем эту шаманскую предысторию, — интересующие нас духовные упражнения уже не имеют ничего общего с шаманскими ритуалами; наоборот, они отвечают настоятельной потребности контроля со стороны разума, потребности, которая, насколько нам известно, проявляется у первых мыслителей Греции, равно как и у софистов и Сократа. Не в меру увлекаясь сравнениями, мы, таким образом, рискуем составить себе неверное понятие о греческой философии.

Во-вторых, по моему мнению, историки философии исходят из весьма идеализированного и спиритуализированного представления о шаманстве и оттого видят это явление повсюду. Можно ли, к примеру, сказать о Сократе то, что говорит А. Жоли?

Сократ был последним шаманом и первым философом — это уже стало одной из антропологически признанных истин [519] .

Что значит «антропологически признанные истины»? Да и можно ли утверждать, что Сократ был первым философом? И что подразумевается тут под словом «шаман»? Означает ли оно, что, коль скоро сущность шаманства составляет необходимый для удачной охоты и рыбной ловли союз между человеческими и животными духами, уподобляемый брачным узам, у Сократа есть ритуальная супруга — женский дух питающего мира: дочь духа, дарующего в пищу диких животных (именуемого духом леса), дочь духа вод, дарителя рыбы? Неужто Сократ подражает животным своим нарядом и поведением, дабы исполнить ритуал? Неужто скачет и ревет подобно самцу, который отгоняет соперников, готовясь совокупиться с самкой? Эти примеры я заимствую из описания действий шамана, принадлежащего моей коллеге Р. Н. Амайон [520] . На мой взгляд, она прекрасно показала двусмысленность термина «транс», близкого к термину «экстаз», и сгруппировала телесные действия шамана [521] . Обычно просто говорят, что шаман впадает в «транс», не описывая его действий подробно. Однако важны как раз конкретные телодвижения: содрогание или прыжки выражают разные типы связи и обращены к разным типам духов:

519

Н. Joly. Le Renversement platonicien. Paris, Vrin, 1974, p. 67—69.

520

R. N. Hamayon. Le chamanisme siberien… p. 418—419.

521

R. N. Hamayon. De la portee des concepts de «trance, extase […]» dans l’etude du chamanisme. — «Etudes mongoles et siberiennes», t. 25, 1994.