Что такое Израиль
Шрифт:
К северу от Храмовой горы лежит Мусульманский квартал Старого города, бедный район узких переулков и мамелюкских зданий XIV века. В нем поселились иудейские религиозные радикалы – группа милленариев, думающая о создании Третьего Храма. Под влиянием проповеди каббалиста-сиониста рабби Кука в их среде сложилось убеждение, что стоит принести жертву на Храмовой горе, как придет Мессия. Потому эти группы стараются путем магического акта – взрыва Золотого купола и жертвоприношения – приблизить Избавление и Царство Божие на земли. Один из центров милленариев – иешива «Торат Коаним», где готовят одежды для первосвященника и обсуждают технические детали службы в Храме. Автор книги «Израильтяне» Амос Эйлон называет их саббатианами, потому что они верят, будто мы живем в мессианскую эру.
Но, говоря
В начале XX века в национально-религиозных кругах возникло движение, искавшее выражения своим чаяниям. Его центры – иешива «Мерказ ха-Рав» в Иерусалиме, кибуц Кфар-Эцион и поселок Офра – новые еврейские поселения в Нагорье. С этим движением связан Гуш эмуним, союз религиозной националистической молодежи из высших слоев израильского общества, Национально-религиозная партия и движение Бней Акива. Их религиозный поиск тоже был малоуспешным и практически завершился ничем – они пришли к крайнему шовинизму и религиозной ортодоксии. У них не хватило дерзости в религиозной сфере. Вместо того чтобы пойти по стопам реформаторов: Моисея, Иисуса, Мухаммада, Саббатая, Лютера, они пошли по пути Савонаролы, вместо реформы избрали ортодоксию, вместо антиномичности – номичность.
Они не смогли понять, почему все успешные реформаторы иудаизма пытались в первую очередь поразить Галаху, разрушить ее, оторваться от нее. Вместо этого они пытались – и пытаются – интерпретировать Галаху и действовать в ее рамках. Как червяк, ползущий по кривому суку, не ощущает кривизны сука, так и «возрожденцы» – религиозные сионисты – не заметили, что нельзя добиться возрождения религии, не оторвавшись от кривого сука Галахи. Вместо религиозного поиска они нашли для себя бастардизированную смесь национализма и ортодоксии.
В иудаизме латентно существует идея, способная его изменить. Это идея мессианского иудаизма, Нового Завета, который возникнет вместо Старого с приходом Мессии. Рамбам-рационалист не принимал этой концепции, считая, что и с приходом Мессии сохранится нормативный иудаизм, но существует и иная традиция, отраженная и в Талмуде (Нида 616), по которой в мессианский век падут запреты и будут отменены заповеди. Поэтому последователи мессианских движений – христиане и саббатиане – отказались от соблюдения заповедей. Большинство народа Израиля приняло в свое время подход Саббатая Цеви, благословлявшего над запретным туком Разрешающего запреты.
Сегодняшние милленарии, верящие, что мы живем в преддверии мессианского века, придерживаются точки зрения Рамбама, а по его мнению, восстановление Храма не отменит заповедей. Поэтому в их религиозной схеме нет места для не исполняющих заповедей иудеев и для неиудеев, поклоняющихся единому Богу, поэтому идущие по стопам делла Рейны в наши дни оказались убийцами и террористами. Тем не менее выход был – принятие мессианского века.
Еврейская традиция расценивает переход Саббатая в ислам как отступничество, шаг, продиктованный отчаянием, но мы не обязаны соглашаться с этим толкованием. Иудаизм, ислам и христианство не враждующие армии, но единое пространство идеи и веры. Саббатай Цеви увидел в исламе «Торат Хесед», «Закон Милосердия», призванный заменить «Торат Цедек», «Закон Правосудия». Христианство и ислам не столько «дочери» иудаизма, сколько «сестры», плоды его реформации. Так протестантские церкви не были «дочерьми» католицизма, ибо не в нем они искали свои истоки, но в ранней церкви иерусалимской общины. Ислам обращался к истокам иудаизма, к раннему монотеизму Авраама, который, по утверждению Корана, был не иудеем и не христианином, но ханефом – верующим в единого Бога. Ислам ближе иудаизму и по этническому носителю, и по культурной основе, и по тенетам веры, чем христианство. Но христианство сильнее повлияло на иудеев,
Когда я сижу в тени дерева на Харам аш-Шариф, иногда мне приходят в голову смешные мысли: как, собственно, бессмыслен спор о Храмовой горе и как отражается в нем вся бессмыслица спора о Святой земле. Иудейская религия разрешает иудеям молиться в мусульманских храмах. Ислам разрешает иудеям молиться в мечетях. Иудаизм разрешает мусульманам молиться в иудейских святых местах. Ислам разрешает мусульманам молиться в святых для иудеев местах. Но на Храмовой горе мусульмане запрещают иудеям молиться – вопреки исламу, а иудеи хотят прогнать мусульман – вопреки иудаизму.
Иногда говорят, что политика определяет конфликты, религия лишь оправдывает их. Это верно лишь отчасти. В иудейской религии, сложившейся в средневековых гетто, а не на виноградниках Нагорья, скопился огромный запас ненависти к чужим. Поэтому, когда израильский парламент обсуждал законопроект о запрете расизма, религиозное лобби выступило против и потребовало иммунитета для религиозных иудеев, проповедующих расизм из религиозных соображений. Религиозная реформа иудаизма необходима, чтобы еврейский саженец смог привиться на стволе Палестины. Реформа необходима и для освобождения от запретов, принятия морали.
Простой, «западный», выход из этого двойного тупика – либерализация иудаизма, признание реформистской синагоги и прочих направлений, постепенный рост либерально-реформистских синагог, отчуждение синагоги от государства, создание светского государства Израиля, в котором у раввинов не будет власти над всеми гражданами. Этот выход – идеал израильских левых, и, надо думать, он был бы достигнут в еврейском государстве в границах плана раздела ООН. Но присоединение Иерусалима с его ортодоксальными иудеями и иммиграция религиозных восточных общин изменили расстановку сил. И дело не просто в демографии: Иерусалим с его Коридором оказался рычагом, поворачивающим средиземноморское государство в сторону аравийских просторов. Избрав аванпостом Иерусалим, Израиль не смог остаться светским, как не смогла стать светской Аравия, страна Мекки, и Италия, страна Рима.
Можно представить себе и другое решение проблемы, кроме западной либерализации левых и религиозного национализма правых. Для того чтобы выйти из тупика, иудаизм может воспользоваться идеей, заложенной в нем изначально и уже не раз прорывавшейся на поверхность. Эта идея носится в воздухе Святой земли в последние десятилетия, и только безвременье помешало ей найти четкое выражение. Это идея мессианского века, наступившего в наши дни, с возвратом народа Израиля в Святую землю, где его ждали остатки десяти колен – палестинцы. Не «начало Избавления» рабби Кука и его учеников, но полное Избавление, по этой идее, уже здесь, с нами. Если возможен Мессия, не принесший мессианского века, возможен и мессианский век без Мессии-человека.
Мессианский век наступит, когда иудеи увидят Мессию. Не «когда придет Мессия», а когда «увидят, то есть признают Мессию». Только непонимание мешает увидеть сегодня, что Спаситель не человек, но Бог. Эта мысль понятна каббалистам. Рабби Лайтман, ортодоксальный проповедник каббалистического иудаизма, писал:
Нет никаких «отдельных» Машиахов [то есть не приходится ждать Мессии-человека. – И. Ш.] с точки зрения каббалы или еще каких-либо других точек зрения. Каббалисты четко и однозначно объяснили, что Машиах (Мессия, Христос) – это Высший Свет, высшая духовная сила, которая нисходит в наш мир и исправляет человечество, поднимает его на более высокий уровень сознания. Машиах (от слова лимшох – вытаскивать, вытягивать) вытаскивает людей из нашей земной тины, из болота на более высокий уровень. Вот это и есть Мессия. Вполне возможно, что одновременно с этой духовной силой появятся предводители поколения, которые будут учить и проповедовать. Но Мессия – это духовная сила, а не человек [53] .
53
См. http://www.kabbalah-web.org/ruskab/index_rus.htm.