Что такое Израиль

Шамир Исраэль

Раймонд не боялся за честь и жизнь жены, потому что Саладин славился своим рыцарским поведением. О великодушии Саладина можно судить по такому случаю. В 1183 году он пытался взять замок Керак, в котором сидел Рейнальд де Шатийон. Осажденные как раз праздновали свадьбу пасынка Рейнальда и дочери королевы Марии Комнин, Изабеллы. Рыцарственный Саладин спросил, в какой башне размещены новобрачные, и приказал ее не обстреливать. (К слову, жениху было семнадцать, а невесте – одиннадцать.) В ответ мать невесты послала Саладину большой кусок свадебного пирога. Упреждая события, скажем, что Саладин и впрямь отпустил графиню Эшиву.

Король Ги легко поддавался уговорам,

уговорить его мог любой, но и переубедить монарха не составляло труда. Сначала он согласился с доводами Раймонда, затем, поздно вечером, его аудиенции попросил гроссмейстер ордена тамплиеров. В королевском шатре тамплиер напомнил суверену об измене Раймонда, о гибели рыцарей у Крессона, о двойной роли графа Триполийского – вассала короля и Саладина. После долгих споров король уступил и велел с рассветом выступить на Тиверию.

Так у источников Сефории был брошен жребий – существовать или погибнуть королевству. В Эйн-Сафурие хватило бы воды для конницы и рыцарей, а в окрестностях ее не было. Если бы король послушался Раймонда, Саладин не посмел бы двинуться на юг, разорил бы окрестности Кинерета и ушел в Сирию. Но этому не было суждено случиться. Я представляю себе источник Сефории, журчащий в тени смоковниц, как прекрасную женщину, возлюбленную, которую шалый странствующий рыцарь бросает во имя далекой прекрасной Дамы Озера. Рыцарь будет сурово наказан: лишь издали увидит он Даму Озера, но вернуться в целительные объятия речной нимфы Сефории не сможет.

«Жарким и душным утром 3 июля христианская армия покинула зеленые сады Сефории и выступила в поход по безлесным холмам. Раймонд Триполийский вел войско по праву сеньора Галилеи. В центре ехал король. Ни капли воды, ни колодца, ни ручья не было по пути. Немногие колодцы были завалены или пересохли. Люди и кони равно страдали от жажды» (Рансимен).

В который раз главной героиней палестинских романов становится вода. Европейскому читателю, привыкшему к рекам и озерам, трудно понять, почему вода, засуха, жажда так же важны для Святой земли, как любовь, тоска, ревность – для сердца. Пророк Исайя говорил (41:17–18): «Бедные ищут воды, но ее нет; их языки обложила жажда. Но Я, Господь, отвечу им; Я, Бог Израиля, не забуду их; реки потекут по Моему слову на голых холмах и источники забьют в долинах. Я превращу пустыню в пруды с водой и пересохшую землю в источники». Таких мест множество в Библии, но, возможно, именно это припомнилось христианским рыцарям на безводной дороге из Сефории.

К полудню франки дошли до плато Хаттин. Перед ними на тридцать метров возносился двуглавый холм, обратный склон которого падал в долину Арбеля, – Рога Хаттина, Курун-Хаттин. В долине были видны заставы Саладина, а вся сарацинская армия расположилась за холмами.

На холме рыцари приостановились, и тамплиеры потребовали разбить бивуак, говоря, что они не в силах идти дальше. Король согласился, хотя другие бароны требовали пробиться к Кинерету, манившему издалека своей прохладной голубизной. Вот она, вторая героиня, – голубая чаша Кинерета, с «невинной водой» (маим тамим), как назвала ее поэтесса. Первые сионистские поселенцы перенесли на озеро всю русскую любовь к Волге. Прекрасно купаться в волнах Кинерета, но это не было дано рыцарям.

Рога Хаттина хорошо видны с новой дороги на Тиверию – старая проходила несколько вдалеке. Двурогий холм – старый потухший вулкан, напоминающий по форме арабское седло или рогатый шлем. Одно время пилигримы считали, что именно здесь произнес Иисус свою Нагорную проповедь. У подножия холма находится главная

святыня друзов – Неби-Шуэйб. Узкая и плодородная долина Арбель окружена холмами со всех сторон, только в одном месте окном на Кинерет распахивается ущелье Арбель, ведущее вниз. По этому ущелью и собиралось войско крестоносцев спуститься к озеру и двинуться на восток, к осажденной цитадели Тиверии. Но Саладин узнал от перебежчиков о выбранном маршруте и двинулся наперерез. Войско Саладина стало с другой стороны долины Арбель, ближе к озеру и к источникам в долине.

Ночь была жаркой, христианское войско мучилось от жажды, многие лошади пали. К четырем часам утра туркмены Саладина подожгли траву, и ветер погнал огонь на христианский стан. Началась битва, решающая битва у Рогов Хаттина, одно из подлинно судьбоносных сражений в истории человечества, наравне с битвами при Марафоне, Лепанто, Саратоге. Во время боя рыцари и пешие воины видели в просвете ущелья синеву Кинерета, а над озером вдали – белизну снегов Хермона. Это лишь усугубляло их муки. От жажды погибло больше рыцарей, чем от меча, говорят историки. В последние минуты битвы горстке рыцарей, и среди них графу Раймонду, удалось прорваться к Кинерету и бежать. Но двадцать тысяч крестоносцев полегло на полях этого палестинского Грюнвальда – практически все воинство Иерусалимского королевства.

Король Ги и коварный сеньор Керака, Рене де Шатийон, попали в плен и были отведены к Саладину. Саладин протянул королю чашу с водой, охлажденной третьим действующим лицом драмы – снегом с Хермона. Король жадно отпил и передал чашу Шатийону.

«Это ты ему дал напиться, не я», – поспешно сказал Саладин. По обычаю победитель, давший воды или еды пленнику, не мог убить его. Затем Саладин выхватил саблю и собственноручно отрубил голову Шатийону, которому не мог простить налета на караван во время перемирия. Король Ги остался в живых. («Хермона льда отведал пленный Ги, // И – по заслугам – сталь Рейнальд неверный», – писал живший в Тиверии Анри Волохонский.)

Вслед за поражением у Рогов Хаттина Иерусалимское королевство рассыпалось как карточный домик. Второго октября, через три месяца после начала войны, капитулировал Иерусалим, и победа Саладина была полной. Во время его похода на север капитулировали Сидон и Акка. Не сдался только Тир, защитники которого укрылись за рвом, отделявшим город и крепость на рыбьем хвосте полуострова от материка. Саладин решил, что Тир никуда не денется, и отправился на юг во главе своих войск, собираясь вернуться к Тиру попозже и завершить осаду штурмом.

И тут произошло чудо, каких мало в истории. Дело крестоносцев, казалось бы проигранное, получило новый шанс. Франкский барон, маркграф Монферратский Конрад (Коррадо дель Монферрато) не знал о гибели Иерусалимского королевства. Когда он приплыл на своем корабле из Европы к берегам Святой земли, то направился прямо в порт Акки. Там его встретил мусульманский сборщик пошлин, и из речей мытаря маркграф узнал о постигшей франков катастрофе. Хитростью выбрался Конрад из порта Акки и прибыл в Тир.

Его прибытие произвело огромное впечатление на запертых в крепости Тира воинов. Они ободрились, приготовились к обороне, вооружили население. Вскоре в Тире собрались остатки разбитых дружин франков, и с ними – король Ги. Франки, воспрявшие духом, разбили заслоны сарацинов и сняли осаду с Тира. Но это был не конец, а только начало. Они двинулись в Акку и обложили ее. Срочно повернувший на север Саладин не смог разбить их, но окружил осаждавших двойным кольцом. Началась позиционная война. Два года длилась осада Акки – и осаждавших.