Что такое ППС?
Шрифт:
«Первое. – думал он, – Потемкин опасен». Понятно: с ним не схитришь, и не договоришься, а сахар он все равно раскроет, склады раскусит, а у Лахновского нет слов на ветер. Если не выставит счет Виталику, то выгонит, точно. Вот где надо признать правоту Славы Гапченко: «Мы, ГАИшники – и без того коммерсанты: всегда накапает, да плюс зарплата, плюс пенсия до скончания века».
А чего будет стоить Виталик, изгнанный Альфредом? Ничего. Ноль!
Пьянел и храбрился Виталик, завидуя, в самом деле, остро
«Второе, – продолжал рассуждать Виталик, – Гапченко… А вот на фиг мне он? Плачу: пусть сотню зажал, но вторуюе плачу. Добровольно, по дружбе, а он мне на шею садится…»
Чем больше он думал, тем интересней казалась ему философия жизни. «Не понимает Славик, что переступает черту, за которой я вынужден думать: убить тебя легче или платить тебе деньги, которые просто могу класть себе в карман?!»
Виталик пил горькую водку, надеясь, что все пронесет. Ну а не пронесет – убрать, одним шахматным ходом, лучше бы сразу двоих. Одного – потому что опасен, другого – потому что никчемный…
***
– Ты, – получив свою сотню, заметил Славик, – я вижу, еще не подумал.
– Слава, – спокойно ответил Виталик, – мне, понимаешь, доплачивать только отсюда… -пальцы прижал к своему карману.
– Твои проблемы!
– Покурим?
Оба, каждый из своего кармана, достали «Мальборо». «Вкус!» – смолчав, оценил Виталик.
– Слав, а ты видишь, что я к тебе, очень, по-людски? Сам тебя разыскал, не ценишь.
Славик не отвечал. «А психолога, кто же искал? – думал он, – Разве я?»
– А ты, – разгоняя на выдохе дым по салону, спросил Виталик, – ты хоть понимаешь, за что я плачу?
– А ты хочешь сказать, так – по дружбе?
– Да ты не темни: понимаешь, о чем я?
– Виталик, до лампочки мне! Ты доволен?
«А ну, как я денег не дам?» – захотелось спросить. Но Славик ответил вперед:
– А я напрягаться мозгами не буду. Зачем – не пойму твоих дел. Но, Потемкину, вот, например, скажу. А он разберется.
– Ты что?
– Да ни что. А Потемкин поймет.
– Вы друзья?
– Нет. Но он наш сотрудник.
Задавив сигарету в пепельнице, Славик покинул салон.
«Скотина!» – взревел мотор, сжались зубы Виталика. Но, включив передачу, он вывел «Рено» на трассу, и злиться не стал. Снова, так же, от этих, чужих и неумных слов, стало легче. Он прав – Виталик! А Славик – хорошая сволочь, свинюка сытая!
«А я – то, прости меня, господи, переживаю, за душу твою. Стесняюсь… Пешка – и не фиг тут думать!»
Славик сам, все же – сам делал свою судьбу.
***
«Абсолют» на столе!» – оценил Виталик.
– Я не стесняюсь сказать, что ты доброе дело, Виталик, творишь! – продолжал Сергеевич, –
– Ну, да, – улыбнулся Виталик, – сегодня уже сказал один!
– Ну, вот видишь…
Твердой рукой, сам, Виталик разлил по рюмкам:
– Ну, значит, Сергеевич, быть добру!
– Да, ну конечно же – быть!
А в середине мужского, застольного, немногословия, Виталик заметил:
– Ты мне кивал, в прошлый раз, Сергеич, на настроение. А ведь вижу, сегодня ты сам посерьезнел.
– Да, есть, – согласился Сергеич, и выпил. – Так вот, – сказал он, отставляя рюмку, – ты должен, наверное, знать: я того, о котором ты мне говоришь все время -еще раз видел.
– Потемкина?
– Да, на «пятерке» бежевой.
– Что ты! И как, что он спрашивал?
– Ничего! Я его в поле видел. Проезжал и увидел. Проехал бы мимо – глупо. Я поздоровался…
– Все?
– Ну, да, все. А потом я был в Зорях, в России: а там, на подъеме, где мы фуры выводим, помнишь? Там тоже он был, с бабушкой разговаривал, которая у дороги живет…
– О чем?
– Да ты что, я бабулю допрашивать стану?
– Балда ты, Сергеич! Ты не стал бы – а он?
– Да нет. Не было. Слух бы прошел…
– Слух? Ты – деревня, Сергеич! Да он допросил. Допросил, понимаешь? Карга – не заметила этого, он же свое, что хотел – узнал!
– Ты думаешь?
– Я это знаю!
***
– Альфред Петрович, але?
– Да я слышу! Ты что, заболел опять?
– Нет, не заболел, но прошу… я прошу Вас, остановить, дней на десять, отправку.
– Ты что! У тебя с головой в порядке?
– Думаю, дело в том, Альфред…
– Каким местом, Виталик, думаешь?
– Ну-уу…
– Не рыпайся, жди, я тебе позвоню, – бросил Лахновский трубку.
Остановить Потемкина!
«Сопьюсь же я господи, мама, сопьюсь! – пятерней ткнул в висок и повел пальцы к затылку, Виталик, – Ох, тяжко мне, мама! Спал я с бедой. Все по-честному, мама, да ты не поймешь! Не я – жизнь меня загоняет в угол…»
Зла на Потемкина он не держит. «Славик – вот это, подлец! Потемкина, кстати, я не спросил, а он виски любит? Может, купить его лучше, за что убивать?»
Одно понимает Виталик: нельзя вербовать, потому что умом и сноровкой Потемкин мгновенно выдавит из обоймы Виталика. Шеф замечать перестанет Виталика – это каюк!
Но, надо сахар возить, делать дело, и отвечать за него…
Хмельная рука разрывает цепи. Секунда, и в ухо Виталика, легкой волной, полились гудки.
– Але! Мне Потемкина…