Что-то взятое взаймы
Шрифт:
Я летела, не чуя под собой земли, расшвыривая лапами палые листья, единственное животное здесь за несколько лет.
Так быстро я не бегала никогда и не обращалась в человека с такой скоростью. Руки ходили ходуном, ноги не слушались, перед глазами стоял туман, в ушах звенело, и мне было плевать, даже если Лариса с Ломакиным, сиамские призраки, притащились за мной и увлеченно смотрят, как задом наперед я напяливаю трусы. Зачем я трачу на это время, мне гигиена важнее, чем жизнь?
Почти ничего не помня и не соображая, я на четвереньках выбралась из кустов, огляделась и плашмя упала на
Остатками звериного слуха я ловила шаги группы людей. От одного из них, насколько я помню, ничем не должно пахнуть.
— Анна! Анна! Э-гей! Анна!
Я обессиленно улыбнулась и закрыла глаза.
Глава 10
Глава 10
У врача скорой помощи кстати оказался в термосе горячий травяной чай, а у меня так же кстати не оказалось ни капли совести, и я пила этот чай, кутаясь в термоодеяло и обхватив металлическую крышку термоса озябшими, все еще черными от земли руками.
Совсем стемнело, но оперативная группа работала, а я сидела в машине, решая, куда пойти: к коллектору, откуда сейчас извлекали тело Ломакина, или чуть выше парковки, дальше в парк, где под светом прожектора тоже возились криминалисты.
Запах тлена таял, и, как ни странно, теперь мне казалось, что я вдыхаю чистейшую соль. Что было чушью — ветер дул с гор на море, и, несмотря на остатки озноба, мне было душно. А может, я зря пила чай.
Где был Вадим, я не знала, машина скорой стояла так, что я ворота санатория не видела и Вадима легко могла пропустить, вошел он или же вышел. Но, как известно, любопытство сгубило не одну легкомысленную кошку, и я отставила опустевшую крышку в сторону, стащила одеяло, поблагодарила увлеченного футбольным матчем водителя за гостеприимство и выбралась из машины.
— А вы куда? — окликнул меня молоденький полицейский.
— А я с Ремезовым, — отозвалась я, но трюк не сработал.
— Ну и что?
Полицейский был полон решимости не пустить меня на территорию, и я сдалась. Улучив момент, когда он отвернулся, я скрылась в кустах и отправилась выяснять, что откопали криминалисты.
Вадим и полицейские нашли меня сидящей на земле — у меня достало сил хотя бы усесться, но не хватило на все остальное. Я была мокрая, грязная, дрожащая и, вероятно, воняла, и прежде чем разрешила усадить себя в машину, истратила весь запас влажных салфеток — свой и чужой. Бригаде я сообщила, что у меня резко скакнуло давление.
После обращения давление подскакивает всегда, а после нескольких подряд, да еще настолько быстрых, я затруднялась спрогнозировать показания тонометра. Бледный доктор пару раз перепроверил результаты измерения, а я виновато думала, что обычный человек при давлении двести сорок на двести, наверное, и не выживет.
От немедленной госпитализации я отказалась, подсказала, что мне поможет привычный укол — беспроигрышно и проверено не один раз, и врач, всадив
Криминалисты приехали не сразу, прошло достаточно времени, я успела и окончательно отойти, и согреться. Не сразу отыскали ливневку, потому что я блеяла и стучала зубами, а врач не позволял со мной разговаривать, пока не подействовал препарат. Место, куда сейчас направлялась я, искали еще дольше.
Зону осмотра успели огородить, негромко тарахтел современный генератор, прожектор ярко освещал участок под стеной санатория и кирпичный колодец. Ровесник особняка графа Березина и той самой стены, куда, на свою беду, согласилась забраться Лариса.
Крышка, которой колодец прикрыли, была, возможно, не настолько старой, но в этом климате дереву хватит пяти лет, чтобы из надежной преграды превратиться в капкан. Крышку словно разбили, и колодец ощетинился обломанными почерневшими досками.
Я встала возле ленты, стараясь не отсвечивать и никому не мешать, пока не погнали, но ко мне обернулся, а затем подошел молодой парень в штатском, и я тут же придала себе независимый и высокомерный вид и изо всех сил постаралась на него не пялиться.
— Вадима ищете? — спросил полицейский и почему-то взглянул на стену: — Он на территории, там интереснее, там достают тело из коллектора.
Я кивнула. Момент, когда я наконец объяснила Вадиму и кому-то еще — все остальные люди стали одинаково безликими, — где я нашла тело Ломакина, я помнила очень плохо. Назвала лишь ориентир — вдоль вон той ливневки наверх, и ненадолго отключилась. Быстро они отыскали тело или же нет, но ко мне с уточнениями не подходили.
— Как Ломакин очутился в коллекторе?
Полицейский, видя, что я упрямо продолжаю тормозить, вместо ответа поднял руку и непонятно прочертил ей в воздухе. Может, он посчитал, что пантомима будет доходчивей, но у меня от быстрых множественных превращений все еще мозги были в кашу, и я жалобно надула губы.
— Пытаемся выяснить, — усмехнувшись, пояснил полицейский. — Нам даже планы прислали, та ливневка напрямую связана только с этим колодцем. Вон ветка нависает над «колючкой», но сомнительно, что по ней полз кто-то. Она слишком тонкая, человека не выдержит.
Я проморгалась и оценила ветку. В голове все еще шумело, но думать мне внезапно понравилось.
— А он, наверное, по ней и не полз, — задумчиво сказала я, прикидывая, как бы я сама поступила. — Ломакин по ней шел, а держался за верхние ветки. Вон одна, вон вторая. Так он распределял вес.
В изумительно синих глазах полицейского загорелся неподдельный азарт.
— Вы эксперт по лазанью по деревьям?
Это он так флиртует со мной или что?
— Можно и так сказать. Любила я в детстве это дело, лазила лучше всех пацанов, — вздохнула я, а затем от того, что красавец-полицейский мне действовал на гормоны, выдала себя с головой: — Но Ломакин — парень не мелкий, так что он здорово рисковал. Кой леший ему это было нужно?