Что удивительного в благодати?

Янси Филип

Когда отношения рушатся, мост обваливается с обеих сторон. Перечитывая историю израильтян и завета, связывавшего их с Господом, я лишь изредка натыкаюсь на выражения радости или удовольствия со стороны Бога. За редкими, драгоценными исключениями исторические книги и в особенности пророческие представляют нам Бога разочарованным, недовольным, разгневанным. Закон не поощряет послушания, а раздувает непослушание. Закон лишь обнаруживает недуг — исцеляет его благодать.

* * *

Ни Иисус, ни Павел не говорили об еще одном изъяне законничества, который лично меня тяготит более всего. Я уже упоминал друзей, отвергших христианскую веру главным

образом из–за мелочного законничества церкви. Мой родной брат порвал с первой своей настоящей любовью, потому что по его законническим стандартам девушка оказалась недостаточно «духовной». На протяжении тридцати лет он пытался бежать из объятий твердокаменного морализма, а в результате убежал и от Бога.

Законничество образует собственную субкультуру, и уж нам ли, гражданам Соединенных Штатов — нации иммигрантов, — не знать, как охотно люди отказываются от своей субкультуры? Иммигранты первого поколения видят, как их дети отрекаются от языка, наследия, обычаев семьи, усваивая подростковую субкультуру современной Америки. Точно также многие строгие христианские семьи беспомощно наблюдали за тем, как их дети отрекались от веры, от традиционных правил и установлений, словно сбрасывая с себя сделавшуюся тесной одежду. Законничество ведет к отпадению.

Сэмюэль Тьюк, английский реформатор XIX века, предложил радикально новый подход к лечению душевных заболеваний. В ту пору санитары в сумасшедшем доме приковывали больных к стене и били в уверенности, что такое наказание сокрушит овладевшего человеком беса. Тьюк учил душевно больных людей этикету чаепития и богослужения. Он приказал одевать их, как обычных людей, чтобы никто не мог распознать их по внешнему виду. Они выглядели здоровыми. Однако Тьюк не предлагал никаких средств для лечения. Его пациенты какое–то время вели себя нормально, но оставались душевно больными.

Однажды я понял, что похож на пациентов Тьюка: церковь моего детства научила меня, как надо себя вести, а библейский колледж дополнил эти знания, но ни церковь, ни колледж не справились с затаившимся глубоко внутри недугом. Я освоил внешние правила, а внутри остались болезнь и мука. На время я отдалился от веры своего детства, пока Сам Господь чудесным образом не открылся мне как Бог любви, а не гнева. Свободы, а не правил. Благодати, а не осуждения.

По сию пору некоторые мои друзья, восставшие одновременно со мной, остаются далеки от Бога в силу укоренившегося недоверия к церкви. Эта субкультура заслонила от них главную цель: познать Бога. Церковь, по словам Роберта Фаррара Капона, «столько времени потратила на то, чтобы вбить в нас страх перед заблуждением, что превратила нас в плохо обученных музыкантов: мы играем по нотам, но не слышим музыки, потому что главное для нас — не музыка, а стремление избежать фальши и дурной оценки». Я услышал музыку благодати и скорблю о друзьях, которые пока не различают ее.

Миновало несколько десятилетий. О своем законническом воспитании я вспоминаю со смешанным чувством. Откровенно говоря, мне кажется, Богу все равно, ношу я усы или бороду, застегиваю брюки на молнию или на пуговицы, как амиш. Когда я учился в библейском колледже, я видел людей, которые соблюдали правила и не находили Бога. Видел людей, которые нарушали правила и также не находили Бога. Однако вот что меня беспокоит: многие до сих пор думают, будто не могут обрести Бога, потому что нарушили правила. Они не слышали райскую мелодию благодати.

* * *

Я пишу о законничестве отчасти потому, что и сам пострадал от него. Отчасти же поскольку вижу в законничестве одно из самых грозных искушений для Церкви. Законничество, словно проститутка на обочине веры, соблазняет выбрать наиболее легкий путь. Законничество дразнит нас, суля кое–какие блага веры, но самого главного и не

дает. «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе», — пишет Павел (Римлянам 14:17).

Джей Кеслер, президент университета Тейлора, поделился со мной собственным опытом разрыва с законничеством. Подростком он принял решение следовать за Христом, но вскоре пошатнулся под бременем многочисленных правил, которые ему навязали. Как–то раз он вышел погулять во двор и наткнулся на своего колли Лэдди — тот, растянувшись на сверкавшей от росы траве, превесело грыз косточку. Джею подумалось: вот — наилучший христианин. Не курит, не пьет, не ходит в кино, не танцует, не участвует в маршах протеста. Лэдди безвреден, послушен, не имеет собственной воли. И тут Джей понял, как далек этот идеал от жизни, полной свободы и страсти, к которой призывал Иисус.

На первый взгляд законничество излишне сурово. Но свобода во Христе дается еще труднее. Можно воздержаться от убийства, труднее — проявить любовь. Можно не лезть в постель к соседу, труднее -— сохранить живым свой брак. Налоги платить несложно, гораздо труднее — служить беднякам. Если я живу свободно, я должен полагаться на водительство Духа. Я не смею укрыться за маской праведного поведения, подобно лицемерам, не смею успокаивать себя лицеприятным сопоставлением с другими христианами.

Богослов реформатской церкви Грэшем Мейчен писал: «Законничество — низшая точка зрения в религии, более высокая — стремление к благодати». В конечном счете законничество принижает наши представления о Боге. Мы склонны воспринимать наиболее строгие деноминации и религиозные институты как более «духовные», но в сравнении со святостью Бога различия между церквями ничтожны.

Я читал как–то, что поверхность Земли ровнее поверхности бильярдного шара, пропорционально их диаметрам. Для живущих на этой планете гора Эверест и глубины Тихого океана неизмеримы, но при взгляде с Андромеды или даже с Марса они оказываются ничтожны. Таковы и незначительные расхождения в поведении тех или иных христианских групп. По сравнению со святым и совершенным Богом Эверест законов не выше кротовой кучки. Сколько ни карабкайся, не заслужишь милости Божьей, если не примешь ее в дар.

Иисус безусловно заявляет, что закон Божий слишком совершенен и абсолютен. Человек неспособен исполнить его и тем достичь праведности. Законники, стремясь доказать, в какой мере они заслуживают любви Божьей, упускают самую суть Евангелия — весть о незаслуженном даре Божьем. Противоядие греху — не ужесточение правил поведения, а познание Бога.

Часть IV. Благодать возвещена глухим

16. Большой Гарольд

Мой отец умер от полиомиелита через месяц после моего первого дня рождения. Я рос сиротой. По доброте душевной один из прихожан нашей церкви опекал нас с братом. Большой Гарольд — так мы его называли. Он терпеливо сидел на детской площадке, наблюдая, как мы без устали кружимся на карусели. Когда мы подросли, он научил нас играть в шахматы и делать кораблики. По детской невинности мы не замечали, что многие члены нашей церкви считают Большого Гарольда человеком со странностями.

Потом он покинул наш приход. Эта церковь показалась ему чересчур либеральной. Кое–кто из женщин позволял себе пользоваться помадой. К тому же Гарольд наткнулся в Библии на тексты, вроде бы не допускавшие использование музыкальных инструментов в храме. Так что ему пришлось поискать христиан одних с ним убеждений. Я присутствовал на свадьбе Большого Гарольда: поскольку музыка, по его мнению, не должна звучать в святилище, шнур удлинителя змеился по проходу на улицу. Там стоял проигрыватель, со скрипом и скрежетом игравший «Свадебный марш» Мендельсона.